Кому не знакомо стихотворение А. С. Пушкина “Я помню чудное мгновенье...”, поражающее своей простотой, легкостью, мелодичностью? Разве можно найти строки, посвященные любимой, превосходящие по нежности и трепетности эти:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Не знаю, как вы, а я с уверенностью могу сказать - пока не встречала. Читая и перечитывая их, всякий раз представляю себе божественной красоты молодую женщину и думаю: “Какая же ты счастливая, Анна: поэт века, русский гений посвятил тебе строки, ставшие бессмертными”.
Встретив Анну Иетровну Керн, девятнадцатилетнюю жену генерала Керна однажды, еще в 1819 году, у своих знакомых в Петербурге, тогда еще юный поэт был поражен ее красотой и обаянием. У них не было никакой любовной истории, просто обменялись несколькими обычными фразами - но сердце поэта было сражено: никогда раньше не встречал он девушек такой сияющей красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Так писал поэт, отчаявшись когда-нибудь забыть образ той, что покорила его своими “милыми чертами” и “голосом нежным”.
Но время делало свое дело: возможности видеть Анну больше не было (для Пушкина наступили годы изгнания), страсть поэта стала потихоньку рассеиваться и он “… забыл твой голос нежный, твои небесные черты”.
Вряд ли мог рассчитывать поэт на новую встречу, да и времени немало ушло: сначала южная ссылка, затем - ссылка в Михайловское, родовое имение поэта. “Небесные"черты” стерлись из воспоминаний. Но чего только не подстраивает судьба человеку - здесь, в Михайловском, у старых друзей Осиновых, соседей по имению, он неожиданно увидел ее, такую же обаятельную и красивую, как прежде. Анна Петровна приехала погостить к своим родственникам. “Милые черты” снова не давали покоя, заставляли думать о себе. Пушкин стал часто бывать у Осиновых, слушал, как зачарованный, модные романсы, которые исполняла, сидя за фортепьяно, Анна Петровна.
Вот как запечатлел автор эту встречу, часы, проведенные с возлюбленной и свое душевное состояние:
Душе настало пробужденъе
. И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Время пребывания Анны у Осиновых скоро подошло к концу.
Пушкин приехал ее проводить и передал ей недавно напечатанную в Петербурге главу “Онегина”. Между страниц был вложен небольшой листок со стихами. Это было “Я помню чудное мгновенье...”.
Стихотворение разделено на три равные части. В каждой из них - своя мысль, свой тон. Первая спокойная, наполненная воспоминаниями автора о “милых чертах”. Вторая - о долгих годах заточенья, которые стерли образ возлюбленной. Настроение этой части стихотворения тоже грустное, печальное. Зато как отличается третья часть! Она наполнена жизнью от неожиданной встречи, наполнена радостью, счастьем, которые заполонили всего поэта.
Главное, что хотел донести автор этим стихотворением - светлую память о любви, радость от неожиданной, и от этого вдвое более сладостной, встречи с тем, что казалось утраченным навсегда.
(1) Ждать стало невмоготу, я решил действовать. (2)Твердым шагом я подошел к окошечку регистратуры, тихо, но властно постучал в стекло. (3)Полная женщина взглянула на меня поверх очков, я жестом попросил ее выйти в коридор.(4) Когда она вышла, я протянул ей талон к врачу и пятьдесят рублей.
-(5) Мне нужно срочно попасть на прием к хирургу. (6) Пожалуйста, устройте!
(7) Женщина молча взяла мой талон, деньги положила в карман халата.
- (8) Отойдите все от дверей, отойдите!- проворчала она и, пройдя сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (9) Через минуту она вышла и кивнула мне головой:
- (10) Сейчас вас вызовут!
7.))))))) Найти в тексте односоставные предложения и определить их тип.
(1) Жил на русской земле художник – Валентин Александрович Серов. (2) Давно нет тех, кто был с ним знаком, встречался. (3) Но, когда они жили, когда можно было поговорить, скажем - с П.Д.Кориным, если речь заходила о Серове и молодые художники спрашивали: "А что было главным в Серове-человеке?" – отвечали не задумываясь: "Достоинство".(4) Оно органично проявлялось во всем: в манере держаться, в желании и нежелании общаться, в немногословности…(5) Серова называли совестью художественного мира. (6) Заработать подобную славу непросто. (7) Серов, кажется, и не старался. (8) Такова была его суть, натура – открытая, честная. (9) В большом и малом он оставался верным своему слову человеком. (10) Серов выходит из состава Академии художеств в знак протеста против расстрела демонстрантов 9 января 1905 года, когда действия властей оказались несовместимыми с его представлениями о морали, совести…(11) В современной Серову художественной среде замечали: "Не только дети, но и внуки отличались скромностью, сдержанностью, вежливым достоинством".(По Е.Г.Киселевой)
1.Я углубился в виноградную аллею которая вела в грот.
2.Днем на солнце, а ночью доходило до семи градусов мороза.
3.Ветер гонит облако с дождями,листья перевертывает скопом.
4.Неожиданно кончился лес и, распахнувшись для дальнего синего неба,ударила в глаза росистая яркость лугов.
5.Если хочешь быть счастливым,будь им.
6. Олеся опустила веки и со слабой улыбкой покачала головой.
СРОЧНО!ПОМОГИТЕ НАЙТИ ПРОСТЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ...!
языке,который необходимо перевести на современный лад. Но некоторые буквы(звуки) непонятны. Помогите мне,пожалуйста, найти значение некоторых, наиболее часто встречающихся слов,а также звучание букв древнего языка в современном виде.(В ответах прошу объяснений четких).Спасибо заранее.
Как описывала Анна в своём рассказе, поведение Пушкина во время их встреч в Тригорском было непредсказуемо, то он был мрачен или неумеренно дерзок, то очень-приочень нежен и мил. Это была одна из его соблазнительcких тактик. Ведь именно так он описывал соблазнительский талант Евгения Онегина;
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!
Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять,
Ловить минуту умиленья,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать,
Невольной ласки ожидать,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук,
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
И после ей наедине
Давать уроки в тишине!
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил!
Какие сети им готовил!
Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья:
Его ласкал супруг лукавый,
Фобласа давний ученик,
И недоверчивый старик,
И рогоносец величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и женой.
Весь этот свой Дон Жуанский репертуар испробовал наш гений на бедной Анне. О том свидетельствует и её рассказ и его письма. Ах эти письма! Перед такими шедеврами не могла бы устоять ни одна женщина. Приведу здесь переводы некоторых из них.
25 июля 1825 г. Михайловское
Я имел слабость попросить у вас разрешения вам писать, а вы -- легкомыслие или кокетство позволить мне это. Переписка ни к чему не ведет, я знаю; но у меня нет сил противиться желанию получить хоть словечко, написанное вашей хорошенькой ручкой.
Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных. Лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши,-- это стараться не думать больше о вас. Если бы в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, вы тоже должны были бы пожелать мне этого,-- но ветреность всегда жестока, и все вы, кружа головы направо и налево, радуетесь, видя, что есть душа, страждущая в вашу честь и славу.
Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног. Тысячу нежностей Ермолаю Федоровичу и поклон г-ну Вульфу.
25 июля
Снова берусь за перо, ибо умираю с тоски и могу думать только о вас. Надеюсь, вы прочтете это письмо тайком -- спрячете ли вы его у себя на груди? ответите ли мне длинным посланием? пишите мне обо всем, что придет вам в голову,-- заклинаю вас. Если вы опасаетесь моей нескромности, если не хотите компрометировать себя, измените почерк, подпишитесь вымышленным именем,-- сердце мое сумеет вас угадать. Если выражения ваши будут столь же нежны, как ваши взгляды, -- увы! -- я постараюсь поверить им или же обмануть себя, что одно и то же. -- Знаете ли вы, что перечтя эти строки, я стыжусь их сентиментального тона -- что скажет Анна Николаевна? Ах вы, чудотворна или чудотворица!
Знаете что? пишите мне и так, и этак,-- это очень мило {Последние несколько слов написаны поперек письма в разных направлениях.}.
Перечитываю ваше письмо вдоль и поперек и говорю: милая! прелесть! божественная! ...а потом: ах, мерзкая! -- Простите, прекрасная и нежная, но это так. Нет никакого сомнения в том, что вы божественны, но иногда вам не хватает здравого смысла; еще раз простите и утешьтесь, потому что от этого вы еще прелестнее. Напр., что вы хотите сказать, говоря о печатке, которая должна для вас подходить и вам нравиться (счастливая печатка!) и значение которой вы просите меня разъяснить? Если тут нет какого-нибудь скрытого смысла, то я не понимаю, чего вы желаете. Или вы хотите, чтобы я придумал для вас девиз? Это было бы совсем в духе Нетти1. Полно, сохраните ваш прежний девиз: "не скоро, а здорово", лишь бы это не было девизом вашего приезда в Тригорское -- а теперь поговорим о другом. Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен -- разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное -- это глаза, зубы, ручки и ножки -- (я прибавил бы еще -- сердце, но ваша кузина2 очень уж затаскала это слово). Вы говорите, что вас легко узнать; вы хотели сказать -- полюбить вас? вполне с вами согласен и даже сам служу тому доказательством: я вел себя с вами, как четырнадцатилетний мальчик,-- это возмутительно, но с тех пор, как я вас больше не вижу, я постепенно возвращаю себе утраченное превосходство и пользуюсь этим, чтобы побранить вас. Если мы когда-нибудь снова увидимся, обещайте мне... Нет, не хочу ваших обещаний: к тому же письмо -- нечто столь холодное, в просьбе, передаваемой по почте, нет ни силы, ни взволнованности, а в отказе -- ни изящества, ни сладострастия. Итак, до свидания -- и поговорим о другом. Как поживает подагра вашего супруга? Надеюсь, у него был основательный припадок через день после вашего приезда. Поделом ему! Если бы вы знали, какое отвращение, смешанное с почтительностью, испытываю я к этому человеку! Божественная, ради бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сделался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!
Перечитывая снова ваше письмо, я нахожу в нем ужасное если, которого сначала не приметил: е_с_л_и_ м_о_я_ к_у_з_и_н_а_ о_с_т_а_н_е_т_с_я, т_о _о_с_е_н_ь_ю_ я _п_р_и_е_д_у и т. д. Ради бога, пусть она останется! Постарайтесь развлечь ее, ведь ничего нет легче; прикажите какому-нибудь офицеру вашего гарнизона влюбиться в нее, а когда настанет время ехать, досадите ей, отбив у нее воздыхателя; опять-таки ничего нет легче. Только не показывайте ей этого; а то из упрямства она способна сделать как раз противоположное тому, что надо. Что делаете вы с вашим кузеном?3 напишите мне об этом, только вполне откровенно. Отошлите-ка его поскорее в его университет; не знаю почему, но я недолюбливаю этих студентов так же, как и г-н Керн. -- Достойнейший человек этот г-н Керн, почтенный, разумный и т. д.; один только у него недостаток -- то, что он ваш муж. Как можно быть вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая.
Все это было написано вчера. Сегодня почтовый день, и, не знаю почему, я вбил себе в голову, что получу от вас письмо. Этого не случилось, и я в самом собачьем настроении, хоть и совсем несправедливо: я должен быть благодарным за прошлый раз, знаю; но что поделаешь? умоляю вас, божественная, снизойдите к моей слабости, пишите мне, любите меня, и тогда я постараюсь быть любезным. Прощайте, дайте ручку. 14 августа
Пушкин -- А. П. Керн
Вы способны привести меня в отчаяние; я только что собрался написать вам несколько глупостей, которые насмешили бы вас до смерти, как вдруг пришло ваше письмо, опечалившее меня в самом разгаре моего вдохновения. Постарайтесь отделаться от этих спазм, которые делают вас очень интересной, но ни к черту не годятся, уверяю вас. Зачем вы принуждаете меня бранить вас? Если у вас рука была на перевязи, не следовало мне писать. Экая сумасбродка!
Скажите, однако, что он сделал вам, этот бедный муж? Уже не ревнует ли он часом? Что ж, клянусь вам, он не был бы неправ; вы не умеете или (что еще хуже) не хотите щадить людей. Хорошенькая женщина, конечно, вольна... быть вольной {В подлиннике -- игра слов: maitresse (фр.) значит -- и хозяйка, госпожа самой себе, и любовница.}. Боже мой, я не собираюсь читать вам нравоучения, но все же следует уважать мужа,-- иначе никто не захочет состоять в мужьях. Не принижайте слишком это ремесло, оно необходимо на свете. Право, я говорю с вами совершенно чистосердечно. За 400 верст вы ухитрились возбудить во мне ревность; что же должно быть в 4 шагах? (NB: Я очень хотел бы знать, почему ваш двоюродный братец уехал из Риги только 15-го числа сего месяца и почему имя его в письме ко мне трижды сорвалось у вас с пера? Можно узнать это, если это не слишком нескромно?) Простите, божественная, что я откровенно высказываю вам то, что думаю: это -- доказательство истинного моего к вам участия; я люблю вас гораздо больше, чем вам кажется. Постарайтесь хоть сколько-нибудь наладить отношения с этим проклятым г-ном Керном. Я отлично понимаю, что он не какой-нибудь гений, но в конце концов он и не совсем дурак. Побольше мягкости, кокетства (и главное, бога ради, отказов, отказов и отказов) -- и он будет у ваших ног,-- место, которому я от всей души завидую, но что поделаешь? Я в отчаянии от отъезда Анеты; как бы то ни было, но вы непременно должны приехать осенью сюда или хотя бы в Псков. Предлогом можно будет выставить болезнь Анеты. Что вы об этом думаете? Отвечайте мне, умоляю вас, и ни слова об этом Алексею Вульфу. Вы приедете? -- не правда ли? -- а до тех пор не решайте ничего касательно вашего мужа. Вы молоды, вся жизнь перед вами, а он... Наконец, будьте уверены, что я не из тех, кто никогда не посоветует решительных мер -- иногда это неизбежно, но раньше надо хорошенько подумать и не создавать скандала без надобности.
Прощайте! Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу ваш взгляд, ваши полуоткрытые уста.
Прощайте -- мне чудится, что я у ваших ног, сжимаю их, ощущаю ваши колени,-- я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте, и верьте моему бреду; он смешон, но искренен.
Пушкин -- А. П. Керн
28 августа 1825 г. Михайловское
Прилагаю письмо для вашей тетушки; вы можете его оставить у себя, если случится, что они уже уехали из Риги. Скажите, можно ли быть столь ветреной? Каким образом письмо, адресованное вам, попало не в ваши, а в другие руки? Но что сделано, то сделано -- поговорим о том, что нам следует делать.
Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его, но знаете как? Вы оставляете там все семейство, берете почтовых лошадей на Остров и приезжаете... куда? в Тригорское? вовсе нет: в Михайловское! Вот великолепный проект, который уже с четверть часа дразнит мое воображение. Вы представляете себе, как я был бы счастлив? Вы скажете: "А огласка, а скандал?" Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит или значит очень мало. Согласитесь, что проект мой романтичен! -- Сходство характеров, ненависть к преградам, сильно развитый орган полета, и пр. и пр.-- Представляете себе удивление вашей тетушки? Последует разрыв. Вы будете видаться с вашей кузиной тайком, это хороший способ сделать дружбу менее пресной -- а когда Керн умрет -- вы будете свободны, как воздух... Ну, что вы на это скажете? Не говорил ли я вам, что способен дать вам совет смелый и внушительный!
Поговорим серьезно, т. е. хладнокровно: увижу ли я вас снова? Мысль, что нет, приводит меня в трепет.-- Вы скажете мне: утешьтесь. Отлично, но как? влюбиться? невозможно. Прежде всего надо забыть про ваши спазмы.-- Покинуть родину? удавиться? жениться? Все это очень хлопотливо и не привлекает меня.-- Да, кстати, каким же образом буду я получать от вас письма? Ваша тетушка противится нашей переписке, столь целомудренной, столь невинной (да и как же иначе... на расстоянии 400 верст).-- Наши письма наверное будут перехватывать, прочитывать, обсуждать и потом торжественно предавать сожжению. Постарайтесь изменить ваш почерк, а об остальном я позабочусь.-- Но только пишите мне, да побольше, и вдоль, и поперек, и по диагонали (геометрический термин). Вот что такое д_и_а_г_о_н_а_л_ь {Эта фраза написана из угла в угол письма -- по диагонали.}. А главное, не лишайте меня надежды снова увидеть вас. Иначе я, право, постараюсь влюбиться в другую. Чуть не забыл: я только что написал [письмо] Нетти письмо, очень нежное, очень раболепное. Я без ума от Нетти. Она наивна, а вы нет. Отчего вы не наивны? Не правда ли, по почте я гораздо любезнее, чем при личном свидании; так вот, если вы приедете, я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности -- в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду чем вам угодно, и всю неделю -- у ваших ног. -- П_р_о_щ_а_й_т_е.
Спрашивается зачем надо было Пушкину писать такие нежные и трогательные письма замужней женщине? Неужели не было вокруг него свободных дам? В том-то и дело что были. Такой дамой была кузина и подруга Анны Керн Анна Вульф. Она была ровесницей поэта и знала его с семнадцати лет. Она же была одним из первых его увлечений. Она же была безумно влюблена в него на всю жизнь, oна же экзальтированная особа, она же писала ему ему откровенные любовные письма в стиле Татьяны Лариной, которые Пушкин "небрежно" разбрасывал в самых видных местах, и в ответ писал такие вот "признанья без искусства" ей в противовес:
Я был свидетелем златой твоей весны;
Тогда напрасен ум, искусства не нужны,
И самой красоте семнадцать лет замена.
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше (женихов) толпится на дворе,
И тише звук похвал твой (слух обворожает),
А зеркало сильней грозит и (устрашает).
Что делать утешься и смирись,
От мирных прежних прав заране откажись,
Ищи других побед - успехи пред тобою,
Я счастия тебе желаю всей душою,
а опытов моих,
Мой дидактический, благоразумный стих.
Хотя стишки на именины
Натальи, Софьи, Катерины
Уже не в моде, может быть;
Но, я, ваш обожатель верный,
Я в знак послушности примерной
Готов и ими вам служить.
Но предаю себя проклятью,
Когда я знаю, почему
Вас окрестили благодатью!
Нет, нет, по мненью моему,
И ваша речь, и взор унылый,
И ножка (смею вам сказать) -
Все это чрезвычайно мило,
Но пагуба, не благодать.
Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой.
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку <нассыт>,
Но и <понюхать> не позволит.
Похоже что не смотря на неромантический стиль этих произведений, он всё же принял её любовь и давал ей время от времени "уроки в тишине", но свободы своей терять не хотел, и открыто демонстрировал это ей флиртуя с Анной, так же как Онегин попытался обольстить Ольгу, так же как Вронский примазался к Анне Карениной, чтобы избежать помовки с Китти. Он знал что его политика губит её, потому и писал ей всякую гнусность чтоб успокоить совесть хотя бы тем что он предупреждал её, а вообще-то похоже у него были к ней нежные чувства. Не о ней ли он писал в Онегине:
Что было следствием свиданья?
Увы, не трудно угадать!
Любви безумные страданья
Не перестали волновать
Младой души, печали жадной;
Нет, пуще страстью безотрадной
Татьяна бедная горит;
Ее постели сон бежит;
Здоровье, жизни цвет и сладость,
Улыбка, девственный покой,
Пропало все, что звук пустой,
И меркнет милой Тани младость:
Так одевает бури тень
Едва рождающийся день.
Увы, Татьяна увядает,
Бледнеет, гаснет и молчит!
Ничто ее не занимает,
Ее души не шевелит.
Качая важно головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!..
Но полно. Надо мне скорей
Развеселить воображенье
Картиной счастливой любви.
Невольно, милые мои,
Меня стесняет сожаленье;
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!
И в Гавриилиаде:
О милый друг! кому я посвятил
Мой первый сон надежды и желанья,
Красавица, которой был я мил,
Простишь ли мне мои воспоминанья,
Мои грехи, забавы юных дней,
Те вечера, когда в семье твоей,
При матери докучливой и строгой
Тебя томил я тайною тревогой
И просветил невинные красы?
Я научил послушливую руку
Обманывать печальную разлуку
И услаждать безмолвные часы,
Бессонницы девическую муку.
Но молодость утрачена твоя,
От бледных уст улыбка отлетела,
Твоя краса во цвете помертвела...
Простишь ли мне, о милая моя?
Достаточно прочесть "Гавриилиаду" и "Евгения Онегина" чтобы уловить жизненное кредо поэта. В юности стоит развлекаться как можно больше с молоденькими жёнами старых мужей, а в зрелом возрасте самому обзавестись молодой женой..
Блажен, кто с молоду был молод,
Блажен, кто во-время созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек.
В “Гавриилиаде” описывается как Мария, молодая жена старого плотника "развлекается" в один день с Архангелом, Богом и Сатаной. И в завершении автор говорит:
Но дни бегут, и время сединою
Мою главу тишком посеребрит,
И важный брак с любезною женою
Пред алтарем меня соединит.
Иосифа прекрасный утешитель!
Молю тебя, колена преклоня,
О рогачей заступник и хранитель,
Молю - тогда благослови меня,
Даруй ты мне блаженное терпенье,
Молю тебя, пошли мне вновь и вновь
Спокойный сон, в супруге уверенье,
В семействе мир и к ближнему любовь
Не вправду ли поэт думал что такой идеал легкомысленной жизни вполне доcтижим? Хотя и верила я в начале что такие размышления - это не более чем мрачная шутка, но похоже поэт жил по этому принципу и умер по этому принципу.
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.
Возможно это звучит так, будто я осуждаю Пушкина за такую линию поведения, но с другой стороны его можно понять. Если даже самым простым людям не всегда удаётся найти верного спутника жизни, который подошёл бы и умом и сердцем, то такому человеку как Пушкин, какой может и рождается всего раз в тыщу лет, про это и вовсе стоит забыть, и просто довольствоваться тем что реально, то есть одной физической прелестью женщин. А ему так хотелось поддаться стихии настоящей любви:
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Именно броситься к ногам женщины, то есть полностью отдаться, подчиниться и покориться ей, этого он по-настоящему жаждал, но не решился поддаться этому чувству. Испугался что красота женщины скоро надоест и увянет, а умом и сердцем она его не поймёт, вот и не останется от любви ничего, только призрак.
Слова и взор волшебниц сих
Обманчивы... как ножки их.
Публикации раздела Литература
Романтическая переписка Пушкина
П ереписка Александра Пушкина с дамами - лишь небольшая часть его эпистолярного наследия. Над письмами поэт трудился не менее тщательно, чем над художественными произведениями. Вспоминаем послания Пушкина к женщинам и их ответы.
Анна Керн
Надя Рушева. Пушкин и Анна Керн. Из серии «Пушкиниана». Не позднее 1969
Александр Арефьев-Богаев. Предположительно портрет Анны Керн. 1840-е
Александр Пушкин. Портрет Анны Керн. 1829
Анне Керн Александр Пушкин посвятил хрестоматийные строки «Я помню чудное мгновенье…». Поэт написал их летом 1825 года во время домашней ссылки в селе Михайловском . Тогда он часто посещал соседнее имение Тригорское - семейства Осиповых-Вульф, - где гостила и Анна Керн, супруга генерала Ермолая Керна. В Тригорском Пушкин впервые читал «Цыган».
«Я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу. Я была в упоении как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что я истаивала от наслаждения».
Анна Керн, письмо Александру Пушкину
Однако дальше «упоения» поэзией чувства Анны Керн к поэту не простирались. Тот же не скрывал своей привязанности, и, когда Керн нужно было уезжать вместе с мужем в Ригу, попросил разрешения писать ей. От их переписки осталось с десяток писем Пушкина и ни одного - Керн. Самые ранние послания содержат в основном полуироничные, полуоткровенные признания Пушкина: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных… Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног» . И чем дальше, тем все более шутливым становится тон.
«Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен - разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное - это глаза, зубы, ручки и ножки - (я прибавил бы еще - сердце, - но ваша кузина очень уж затаскала это слово)».
Александр Пушкин
Ветреный характер Керн не был секретом для Пушкина. В переписке с друзьями поэт называл ее «вавилонской блудницей». Тетке Анны Керн, Прасковье Осиповой, Пушкин писал, что собирается «решительно порвать с ней всякие отношения». Это поэту удалось не сразу, хотя переписка постепенно и сошла на нет. В 1827 году, когда срок Михайловской ссылки закончился, Пушкин встретился с Анной Керн уже в Петербурге. Роман возобновился и даже вышел за рамки эпистолярного: о его подробностях поэт рассказал в письмах другу Сергею Соболевскому.
Анна Вульф
Эдмон Мартен. Портрет Анны Вульф. Миниатюра. 1830-е
Александр Пушкин. Портрет Анны Николаевны Вульф, стоящей у верстового столба. 1825
Неизвестный художник. Портрет Анны Вульф. Не позднее 1835
Анна Вульф - одна из безответно влюбленных в Пушкина поклонниц. Она написала Пушкину не много писем, но все они были объемны и полны откровенного, сильного чувства. Впрочем, поэта, увлекшегося Анной Керн, они совершенно не трогали. Более того, Пушкин позволял себе грубости. В ответных письмах он исполнял роль ироничного ментора и даже гида по стилю: «Носите короткие платья, потому что у вас хорошенькие ножки, и не взбивайте волосы на височках, хотя бы это и было модно, так как у вас, к несчастью, круглое лицо» . Тут же он беспощадно откровенничал по поводу своих чувств к Керн: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь - камень, о который она споткнулась, лежит у меня на столе» . Александр Пушкин посвятил Анне Вульф единственное стихотворение - «Я был свидетелем златой твоей весны…».
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше женихов толпятся на дворе,
И тише звук похвал твой слух обворожает,
А зеркало смелей грозит и устрашает.
Что делать? утешься и смирись,
От милых прежних прав заране откажись.Александр Пушкин, отрывок из стихотворения «Я был свидетелем златой твоей весны…»
Прасковья Осипова, ее мать, хотя и несколько иначе, но тоже была неравнодушна к поэту. Она старалась держать дочь подальше от Тригорского. Анна Вульф писала Пушкину: «Вчера у меня была очень бурная сцена с моей матерью из-за моего отъезда. Она сказала перед всеми моими родными, что решительно оставляет меня здесь [в Риге], что я должна остаться, и она никак не может меня взять с собою... Если бы вы знали, как я опечалена! Я право думаю, как и А. К. [Анна Керн], что она одна хочет одержать над вами победу и что она из ревности оставляет меня здесь» .
Анна Вульф откровенна не только в своих признаниях, но и упреках: «Ах, Пушкин, не достойны вы любви. Я боюсь, что вы не любите меня, как должны были бы любить; вы разрываете и раните сердце, цены которому не знаете…» Девушка так и не вышла замуж и до конца дней прожила в Тригорском.
Елизавета Хитрово
Петр Соколов. Портрет А.С. Пушкина. 1836. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург
Орест Кипренский. Портрет Е.М. Хитрово. 1816-1817. Государственный музей А.С. Пушкина, Москва
Петр Соколов. Портрет Е.М. Хитрово. 1837. Государственный музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург
В жизни Пушкина было немало женщин, с которыми он крепко дружил. Одна из них - Елизавета Хитрово. Литературовед Леонид Гроссман считает, что со стороны последней было еще и чувство «беспредельного поклонения». Пушкин ценил Елизавету Хитрово как женщину широко образованную, умную и беззаветно преданную. Впрочем, это совмещалось у него с ироничным отношением к ее отчасти назойливой заботе. В 1826 году, после долгого пребывания в Европе, Хитрово обосновалась в Петербурге и устроила у себя салон, в котором собиралась столичная интеллектуальная элита.
«Завтра уже две недели как вы уехали, непонятно, почему вы мне не писали ни слова. Вы слишком хорошо знаете, что любовь моя к вам беспокойна и мучительна. Не в вашем благородном характере оставлять меня без вестей о себе. Запретите мне говорить о себе, но не лишайте меня счастья быть у вас на посылках».
Елизавета Хитрово, письмо Александру Пушкину
Перед женитьбой Пушкина на Наталье Гончаровой Елизавета Хитрово предупреждала поэта: «Прозаическая сторона брака - вот чего я боюсь для вас! Я всегда думала, что гений поддерживает себя полной независимостью и развивается только в беспрерывных бедствиях, я думала, что совершенное, положительное и от постоянства несколько однообразное счастье убивает деятельность, располагает к ожирению и делает скорее добрым малым, чем великим поэтом...»
Каролина Собаньская
Петр Соколов. Портрет К.А. Собаньской. 1830-е
Орест Кипренский. Портрет А.С. Пушкина. 1827. Государственная Третьяковская галерея
Александр Пушкин. Портрет Каролины Собаньской. 1830-е
В донжуанском списке Пушкина присутствует некая NN, так называемая «утаенная любовь» поэта. По поводу ее личности у исследователей до сих пор нет единого мнения. Одна из возможных кандидатур - Каролина Собаньская, светская красавица и по совместительству агент III отделения. Александр Пушкин познакомился с ней в Киеве в 1821 году, во время Южной ссылки. Тогда поэт не упустил случая приударить за Каролиной Собаньской, но вскоре переключился на Амалию Ризнич.
Второй этап сложных отношений с Собаньской пришелся на конец 1820-х, когда дама поселилась в Петербурге. В то время Пушкин уже успел сделать предложение Гончаровой, на которое она ответила отказом. В январе 1830 года поэт записал в альбоме Собаньской «Что в имени тебе моем?..» А в феврале он собирался отправить ей письмо. Его черновик - единственный след их гипотетической переписки.
«Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни. Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что мое существование неразрывно связано с вашим; я рожден, чтобы любить вас и следовать за вами - всякая другая забота с моей стороны - заблуждение или безрассудство; вдали от вас меня лишь грызет мысль о счастье, которым я не сумел насытиться…»
Александр Пушкин
Многие исследователи считают, что вторую, удачную, попытку посвататься к Гончаровой Пушкин сделал после того, как Собаньская ему окончательно отказала. На фоне этой безнадежной любви брак с Натальей Гончаровой стал для Пушкина чуть не компромиссом. Он писал своему приятелю Николаю Кривцову: «…я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчеты» . Литературовед Татьяна Цявловская в своих исследованиях упоминала, что Пушкин на мальчишнике, по рассказам очевидцев, был печален и рыдал, слушая цыганские романсы. к Пушкину не сохранились. Однако сохранилось много писем поэта к ней. Тон их довольно скоро перешел из осторожно-учтивого - в период сватовства, - в семейно-интимный. В начале переписки Пушкина с женой они обсуждали в основном бытовые вопросы, никаких отвлеченных - литературных или политических - тем супруги в переписке практически не затрагивали. Однако в последние годы, когда Наталья Пушкина стала активнее участвовать в делах мужа, и письма стали более разнообразными по содержанию. Так, в одном из писем 1836 года поэт среди прочего сообщил жене: «Был я у Перовского, который показывал мне недоконченные картины Брюллова . Брюллов, бывший у него в плену, от него убежал и с ним поссорился. Перовский показывал мне «Взятие Рима Гензериком» (которое стоит «Последнего дня Помпеи»), приговаривая: заметь, как прекрасно подлец этот нарисовал этого всадника, мошенник такой. Как он умел, эта свинья, выразить свою канальскую, гениальную мысль, мерзавец он, бестия. Как нарисовал он эту группу, пьяница он, мошенник. Умора. Ну прощай. Целую тебя и ребят, будьте здоровы. Христос с вами» . Если же судить о переписке Пушкина с женой, не углубляясь в контекст, кажется, что прогноз Элизы Хитрово - о прозаической стороне брака - сбылся. Однако письма жены всегда были для Пушкина самыми желанными посланиями. Вера Нащокина, жена близкого друга Пушкина, в московской квартире которых поэт часто гостил в последние годы жизни, вспоминала: «Надо было видеть радость и счастие поэта, когда он получал письма от жены. Он весь сиял и осыпал эти исписанные листочки бумаги поцелуями» .