Биография

Хозин Михаил Семёнович , советский военачальник, генерал-полковник (1943).

Родился в семье железнодорожного рабочего. В 1907 г. окончил церковно-приходскую школу. После окончания в 1911 г. 3-х классного городского училища поступил в Саратовское техническое железнодорожное училище. В августе 1915 г. мобилизован в армию и зачислен «охотником» в 4-ю роту 60-го пехотного запасного батальона в Тамбове. В мае 1916 г. зачислен юнкером в 4-ю Киевскую школу прапорщиков. В июне того же года произведён в прапорщики и вскоре назначен младшим офицером в 60-й пехотный запасный полк. В конце октября убыл в 10-ю стрелковую дивизию на укомплектование 37-го Сибирского пехотного полка, где был назначен младшим офицером пулемётной команды. Позднее в составе 6-й армии воевал на Румынском фронте, ранен. В июне 1917 г. назначен заведующим по сбору сведений о противнике, тогда же был избран членом полкового комитета. В августе 1917 г. назначен офицером для поручений топографического отделения отдела генерал-квартирмейстера штаба 6-й армии. В конце 1917 г. демобилизован. Затем работал на железнодорожном узле станции Кирсанов, был комиссаром службы пути и движения Кирсановского железнодорожного узла, одновременно командовал отрядом рабочих, предназначавшимся для охраны и обороны железнодорожных мостов. В ноябре 1918 г. по партийной мобилизации призван в Красную армию и назначен помощником командира 14-го Ртищевского железнодорожного полка. С мая 1919 г. командир полка. Полк под его командованием сажался против белоказаков 4-го Донского конного корпуса генерала К.К. Мамонтова. В конце 1919 г. полк реорганизуется в два отдельных батальона - 34-й и 33-й. 34-й отдельный стрелковый батальон остается в Кирсанове под командованием Хозина и действует на участке Борисоглебск, Воронеж, Тамбов. С мая 1920 г. Хозин командовал 194-м отдельным стрелковым батальоном ВОХР, а с октября - 294-м стрелковым полком 33-й стрелковой дивизии. Участвовал в ликвидации бандформирований в Тамбовской, Саратовской и Воронежской губ. С февраля 1921 г. он командовал 22-й отдельной стрелковой бригадой войск ВЧК, которая охраняла советскую границу с Эстонией и Латвией. В октябре того же года его назначают командиром 113-й отдельной стрелковой бригады Орловского ВО. С этой бригадой Хозин убыл в Северо-Кавказский ВО, где она вошла в состав 28-й стрелковой дивизии. Позднее, командуя полком в составе дивизии, в декабре 1921 г. - марте 1922 г. он принимал участие в ликвидации бандитизма в Терской обл., в ноябре - декабре 1923 г. - в операциях по разоружению Чечни, Ингушетии и Осетии. В январе 1924 г. Хозина назначают помощником командира 22-й стрелковой дивизии в Краснодаре, откуда осенью этого же года он выехал в Москву учиться на военных академических курсах (ВАК) при Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе. По окончании ВАКа командовал сначала 32-й стрелковой дивизией, затем с сентября - 31-й стрелковой дивизией в Сталинграде. В октябре 1926 г. его назначают командиром 34-й стрелковой дивизии в Саратове. В 1930 г. Хозин окончил курсы партийно-политической подготовки командиров - единоначальников при Военно-политической академии РККА. В 1932 г. его переводят в Забайкалье на должность командира и комиссара 36-й стрелковой дивизии ОКДВА. В мае 1935 г. назначают командиром и комиссаром 18-й стрелковой дивизии Московского ВО, а в апреле 1937 г. - командиром 1-го стрелкового корпуса Ленинградского ВО (ЛВО). В декабре того же года он был назначен заместителем командующего, а в апреле 1938 г. - командующим войсками ЛВО. 22 февраля 1938 г. М.С. Хозину было присвоено воинское звание комкора. В январе 1939 г. его назначают начальником Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе. 8 февраля 1939 г. ему было присвоено воинское звание командарма 2-го ранга, а 4 июня 1940 г. - генерал-лейтенанта.

В начале Великой Отечественной войны генерал-лейтенант М.С. Хозин с августа по сентябрь 1941 г. был начальником тыла Фронта резервных армий, затем с 4 по 13 сентября - заместителем начальника Генштаба (он же начальник ленинградского нап-равления), с 13 сентября - начальником штаба Ленинградского фронта. С октября 1941 г. - командующий 54-й ар-мией, которая вела бои в целях про-рыва блокады Ленинграда в районе Колпино. С 27 октября 1941 г. по апрель 1942 г. генерал-лейтенант М.С. Хозин командовал войсками Ленинградского фронта и Волховской группой войск. Участвовал в Тихвинских оборонительной и наступательной операциях. В июне 1942 г. генерал-лейтенант М.С. Хозин был освобождён от должности командующего фронтом и назначен командующим 33-й армией, части и соединения которой вели боевые действия на вяземском направлении. С октября по декабрь 1942 г. он исполнял должность заместителя командующего войсками Западного фронта. В январе 1943 г. ему было присвоено воинское звание генерал-полковника. В феврале - марте 1943 г. командовал Особой группой войск, созданной для разгрома демянской группировки противника в Демянской наступательной операции и развития наступления на кингисеппском и нарвском направлениях. Группа подчинялась Ставке ВГК и действовала в полосе Северо-Западного фронта. С апреля 1943 г. Хозин вновь заместитель командующего войсками Северо-Западного фронта. 8 декабря 1943 г. приказом Ставки ВГК «за несдержанность и несерьёзное отношение к делу» был снят с должности. В марте 1944 г. он был назначен командующим войсками Приволжского ВО.

В июле 1945 г. отстранен от должности по служебному несоответствию, около года находился в распоряжении Главного управления кадров Вооруженных Сил СССР. С июля 1946 г. - начальник Военно-педагогического института, с февраля 1954 г. - начальник Военного института иностранных языков. С 1956 по 1963 гг. - возглавлял высшие академические курсы, затем факультет Высшей военной академии им. К.Е. Ворошилова. С ноября 1963 г. - в отставке.

После войны генерал-полковник М.С. Хозин в июле 1945 г. по служебному несоответствию от этой должности был освобождён и в течение года находился в распоряжении ГУК ВС СССР. В июле 1946 г. он был назначен начальником Военно-педагогического института. С февраля 1954 г. - начальник Военного института иностранных языков. В ноябре 1956 г. переведён начальником ВАК при, с ноября 1959 г. возглавлял факультет в этой же академии. С ноября 1963 г. в отставке. Похоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища в Москве.

Награжден орденами: Российской империи - Св. Анны 4-й ст.; советскими - 2 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 4 ордена Красного Знамени, орденами Суворова 1-й и 2-й ст., орденом Красной Звезды.

1 В послужных списках офицеров императорской армии, находящихся в РГВИА, на прапорщика М.С. Хозина указана дата рождения 20.10.1896 г. старого стиля [См: РГВИА. ф. 409, п/сп 193-119 (1916 г.); п/сп 92-429 (1916 г.)]. В некоторых автобиографиях М.С. Хозина личного дела РККА также указывается дата 20.10.1896 г.

Михаил Семёнович Хозин (22 октября (3 ноября) 1896 - 27 февраля 1979) - советский военный деятель, генерал-полковник.

Один из руководителей обороны Ленинграда в первую блокадную зиму, командующий Ленинградским фронтом (снят с должности за провал Любанской наступательной операции и гибель 2-й ударной армии).

Биография

Ранние годы

Родился 10 (22) октября 1896 года в селе Скачиха Кирсановского уезда Тамбовской губернии (ныне - Умётского района Тамбовской области). Отец - Семён Васильевич Хозин (род. 1875), проработал 47 лет на железнодорожном транспорте.

В 1907 году окончил церковно-приходскую школу. В 1911 году окончил 3-х классное городское училище и поступил в Саратовское техническое железнодорожное училище. В 1914 году был послан на практику на станцию Кирсанов техником-практикантом в должности ремонтного рабочего 5-й дистанции слесарного пути.

В годы Первой мировой войны

7 августа 1915 года призван в царскую армию и направлен на службу в 60-й запасной полк (город Тамбов). В 60-м запасном полку в течение одного месяца прошёл службу солдата, затем направлен в учебную команду этого полка, по окончании которой был произведен в ефрейторы, а затем в младшие унтер-офицеры.

В феврале 1916 года направлен в 4-ю киевскую школу прапорщиков. Окончив её в июне 1916 года, отбыл на фронт в 37-й сибирский стрелковый полк 10-й сибирской стрелковой дивизии. В составе этого полка и дивизии участвовал в Первой мировой войне на Юго-Западном и Румынском фронтах. Начальник пулемётной команды 37-го сибирского стрелкового полка.

Гражданская война и борьба с бандитизмом

В марте-апреле месяце 1918 года поступил вновь работать в контору 5-й дистанции слесарного пути техником. Одновременно вёл общественную работу по военному обучению рабочих и служащих железнодорожников в системе Всевобуч и работал секретарем Кирсановского районного железнодорожного совета Рабочих депутатов. На должности районного комиссара служб пути и движения находился до октября 1918 года.

С 3 октября 1918 года член партии ВКП(б), (старый большевик). С октября 1918 года - заместитель командира 14-го ртищевского стрелкового полка, с мая 1919 года - командир 14-го ртищевского стрелкового полка, располагавшегося в Кирсанове и предназначавшегося для охраны и обороны железнодорожных мостов. Командуя этим полком, в ходе так называемой «эшелонной войны», участвовал в боях на Тамбово-Балашовской железнодорожной линии под ст. Мучкап, Романовка под городом Балашов; на линии Грязи-Борисоглебск под ст. Жердевка и Борисоглебск и ст. Поворино. В августе-сентябре 1919 года участвовал в боях с корпусом К. К. Мамонтова под Сампуром и Тамбовом, а также под Воронежем на станции Сомово Юго-Восточной железной дороги.

Осенью и зимой 1919 года 14-й стрелковый полк реорганизуется в два отдельных батальона - 34-й и 33-й. 34 отдельный стрелковый батальон остается в Кирсанове под командованием М. С. Хозина.

В борьбе с Антоновщиной участвовал будучи командиром 294-го стрелкового полка 33-й стрелковой дивизии, а затем командиром 98-й бригады этой же дивизии. Непосредственно участвовал и руководил боевыми действиями под ст. Ртищево, Ломовис, Платоновка, Иноковка, Чакино, Обловка, село Уварово, ст. Селезни-Сабурово и др.

В апреле месяце 1921 года М. С. Хозин назначен командиром 22-й отдельной бригады войск ВЧК по охране государственной границы РСФСР с Латвией, а осенью этого же года переведён в город Воронеж командиром 113-й отдельной бригады Орловского военного округа, с этой бригадой убыл в Северо-Кавказский военный округ. Бригада влилась в 28-ю стрелковую дивизию, в составе которой конец 1921 года весь 1922 и частично 1923 год вёл борьбу с бандитизмом на Кубани, Тереке и в Дагестане.

Генерал армии Хетагуров, Георгий Иванович вспоминал:

Когда я получил назначение в Горскую дивизию, она размещалась во Владикавказе. Этим были обусловлены некоторые особенности службы. Владикавказ то и дело подвергался тогда налетам националистских банд. Стоило нам только выйти на стрельбище или полевые занятия, как бандиты врывались в город, грабили магазины, рынки, нападали на милицию, убивали партийных и советских работников. Бандиты пытались проникнуть даже в квартиру нашего командира полка М. С. Хозина. На ночь ему приходилось баррикадировать входные двери и окна.

Он вспомнил вчерашнее утро, когда ему доложили, что прибыл генерал Хозин. «Чего это вдруг? - подумал тогда Мерецков. - Ни сам Хозин не предупредил меня, ни Ставка… Наверно, приехал для координации общего наступления на Любань. Буду просить у него Пятьдесят четвертую армию. Пусть отдаст Федюнинского нашему фронту».
Генерал-лейтенанта Хозина Мерецков знал достаточно хорошо, но в близких или товарищеских отношениях оба генерала не были. Когда после известных перемен в руководстве РККА как грибы после дождя стали появляться новые люди и уверенно занимать освободившиеся посты, генерал Хозин ни в чем особенном не преуспел и, по слухам, считал себя обойденным. Звездный час его пришел, когда в сентябре 1941 года Жуков отправился в Ленинград, имея в руках записку Сталина, в которой тот приказал Ворошилову сдать подателю сего бразды правления фронтом. С собою Жуков прихватил двух генералов - Федюнинского и Хозина. И когда позднее Сталин в аварийном порядке затребовал Жукова спасать Москву, тот оставил на посту комфронта Ивана Ивановича, которого тянул наверх с Халхин-Гола, а Хозина бросил командовать 54-й армией. Там был снят с поста командарма Маршал Советского Союза Кулик, позволивший немцам отрезать себя от Шлиссельбурга и потому разом сменивший большую звезду на две маленькие, превратясь в заурядного генерала.
Когда немцы, опередив наступление Ленинградского фронта, намеченное на 20 октября, за четыре дня до этого рванулись к Тихвину, намереваясь соединиться с финнами на реке Свирь, Федюнинский резонно заопасался по поводу собственной участи. В тот же день, 16 октября, он стал просить Ставку поменять его с Хозиным местами. Так Михаил Семенович занял высшую командную должность, до которой его, увы, не подняли в мирное время.
Теперь Хозин появился в кабинете Мерецкова, и тот удивился нескрываемой радости на лице соседа. «Чего это он сияет?» - недоуменно подумал Мерецков, знавший об отсутствии у генерала особых к нему симпатий.
- Здравствуйте, Михаил Семенович, - радушно сказал Мерецков, двинувшись навстречу Хозину. - Какими судьбами?
- Вот, - забыв ответить на приветствие, произнес Хозин, не в силах сдержать торжествующей улыбки.
Он достал из кармана и протянул Мерецкову листок бумаги.
И тогда Кирилл Афанасьевич, не веря глазам своим, прочитал директиву Ставки Верховного Главнокомандования от 21 апреля1942 года. Москва ликвидировала Волховский фронт, а его четыре армии передавала генералу Хозину. Образовывался единый Ленинградский фронт в составе двух направлений. Ставка отдавала Михаилу Семеновичу под начало девять армий и две армейские группировки, находящиеся на пяти изолированных друг от друга территориях, а если считать и позиции 2-й ударной, то и в целых шести местах.
«Как он со всем этим управится?» - подумал Мерецков.
Большого усилия стоило Кириллу Афанасьевичу сохранить невозмутимость. Кому-кому, а Хозину не даст он повода говорить потом, что Мерецков растерялся от этакой вести. Сам Михаил Семенович хорошо помнил, каким жалким выглядел Ворошилов, когда прибывший в Смольный Жуков прямо на заседании Военного совета вручил маршалу сталинскую записку. Ему хотелось бы повторить тогдашнюю ситуацию, проиграть ее сызнова, но теперь уже с самим собой в главной роли, в сентябре он был молчаливым статистом. И Хозин не скрывал разочарования. Но сейчас они были с Мерецковым вдвоем, и хозяин принял новость, лишающую его должности, будто так оно и разумелось. Не дрогнул, не спросил растерянно: «Как же так?..»
- По этой директиве мне и Балтийский флот подчинен, - некстати сказал Хозин.
- С чем и поздравляю, - буркнул Мерецков. - У нас на Волховском корабли не держим… Сейчас вызову начальника штаба и члена Военного совета, ознакомлю товарищей. Но пока имею к вам личную просьбу. Вторая ударная армия в трудном положении. Прошу обратить внимание на необходимость срочного ее усиления. Фронт сформировал для этой цели стрелковый корпус. Сохраните его. Вот и все, о чем хотел вас просить. Командуйте… Надеюсь, вам повезет больше.
- Мы подумаем над вашим предложением, - сказал Хозин. - Но боюсь, что корпус придется отдать. Товарищу Сталину нужен сейчас каждый боец. Я был вчера в Ставке. Затеваются серьезные дела на юге. Здесь обойдемся собственными силами.
- Не обойдемся, нет!
Сейчас он корил себя, что не сдержался, грохнул кулаком по столу так, что Хозин от неожиданности вздрогнул.
- Извините, - буркнул Мерецков, остывая, и вышел из кабинета, столкнувшись в дверях с Запорожцем.
- Иди, знакомься с новым комфронта, Александр Иванович, - сказал генерал армии и пошел звонить в Ставку. Когда его соединили с начальником Генштаба, он дрогнувшим голосом спросил Василевского:
- Что произошло, Александр Михайлович?
- А ты что - читать разучился? Генерал армии Мерецков назначен замом Жукова по Западному направлению…
- Но фронт-то зачем развалили? Какой в этом смысл?
- Спроси чего полегче, Кирилл Афанасьевич, - ответил Василевский, и Мерецков явственно услышал, как тот тяжело вздохнул. Не телефонный это разговор…
- Но что будет со Второй ударной? Она в критическом положении! Прошу не трогать Шестой стрелковый корпус, Александр Михайлович… Говорил Хозину, но тот иного мнения.
- За армию не беспокойся, тут есть кому думать!
- Прошу доложить мое мнение товарищу Сталину, - перешел на официальный тон Мерецков. - Срочно вылетаю для доклада.
- Вылетай, - усталым голосом согласился Василевский. - Чтоб завтра был у нас к обеду, ставлю твой вопрос на доклад Верховному.
С тем Мерецков и приближался сейчас к Москве, размышляя от тоски, снедавшей его со вчерашнего дня, о том, что никакие блага жизни, ни слова, ни физическое довольство, вещное изобилие или власть не могут служить высшим принципом, определяющим поведение человека. Кириллу Афанасьевичу казалось теперь, что главным можно считать только процесс формирования человеческого характера, достижения человеком нравственной и интеллектуальной зрелости.
«Научиться выявлять заложенные в каждом из нас возможности, - подумал Мерецков, - и правильно использовать их… Теперь понимаю, что удовольствие и страдание не существуют сами по себе. Они только учат нас или добру, или злу… Но почему одних ожесточает страдание, а других научает сострадать себе подобным? Я лечу сейчас, чтобы разговаривать с ним о Второй ударной, просить его помочь болотным солдатам многострадальной армии, рискуя впасть в немилость, а она может стоить мне головы. Но кто меня уполномочивал на это? Ведь больше не командую Волховским фронтом, в Действующей армии нет такого фронта, и за все, что произойдет теперь в Мясном Бору, спросят с генерала Хозина…»
…Василевский был весьма занят, срочно готовил для Сталина доклад об обстановке на юге.
- Там идет перегруппировка наших войск, - сказал он Мерецкову. - Ждем серьезных событий… Твое время на восемнадцать ноль-ноль.
- Ты только скажи мне, Александр Михайлович, как возникла эта глупость?
- Поосторожнее, брат, с терминологией, - усмехнулся Василевский. - Директива Ставки - высший закон военного времени.
- Тогда объясни, как появился этот «умный» закон?
- Генерал Хозин был у Верховного и заявил: если Волховский фронт присоединят к Ленинградскому под его общим командованием, то силами, которыми располагает Волховский фронт, прорвет блокаду Ленинграда. Товарищу Сталину понравилась эта идея. Главное, никаких тебе резервов, кадровая перестановка - и Ленинград освобожден…
- Но это же авантюра! - вскричал ошеломленный Мерецков.
- Не забывайся, Кирилл Афанасьевич… Надеюсь, ты у Верховного не вспомнишь таких слов. Иначе не пущу к нему. У тебя и без того тонкая шея… Договорились?
- Не вспомню, - угрюмо пообещал Мерецков.
…Сталин принял его в присутствии Маленкова и Василевского.
Кирилл Афанасьевич доложил, что согласно директиве командование Волховским фронтом он передал генералу Хозину и сейчас готов приступить к новым обязанностям.
- Беспокоит меня судьба Второй ударной, - сказал Мерецков. - Армия совершенно выдохлась. При нынешних ее возможностях Власов не может ни наступать, ни эффективно обороняться. Коммуникации армии находятся под ударами немецкой артиллерии и авиации. Там всего лишь один узкий коридор! Противник в любой момент может его перерезать, как это случилось месяц тому назад. Если ничего не предпринять, то разразится катастрофа, товарищ Сталин!
«Все-таки употребил нехорошее слово, - укоризненно подумал Василевский, едва заметно покачав головой. - Неисправимый лирик… Всегда у него личная точка зрения. Опасно живет Кирилл Афанасьевич».
- Там теперь у вас генерал Власов командует? - спросил Маленков. - Во Второй ударной?
- Не у меня, Георгий Максимилианович, - остывая, ответил Мерецков, - у генерала Хозина.
- Тогда положение не такое уж безрадостное, - сказал Маленков. - Власов сумеет наладить дело.
- Делу помогут только свежие силы, соответствующие резервы, - упрямо не согласился Мерецков. - Как, бывший комфронта, знающий обстановку на месте, прошу не брать оттуда Шестой стрелковый корпус. Нужно укрепить им Вторую ударную. Если по каким-либо неизвестным мне причинам сделать этого нельзя, армию Власова необходимо немедленно отвести из волховских болот на укрепленный нами плацдарм по линии шоссейных дорог Новгород - Чудово. Прошу поверить в мою искренность и военный опыт!
С тех пор как Мерецков вошел и принялся докладывать, Сталин не произнес ни слова. Теперь он поднялся и принялся ходить по комнате. Все молча ждали, когда вождь начнет говорить.
- Товарищ Мерецков напрасно нервничает, - в обычной неторопливой манере произнес Сталин. - Никто не сомневается ни в его искренности, ни в его боевом опыте, которым товарищ Мерецков, бесспорно, обладает. За это мы и ценим товарища Мерецкова. Но ошибка его в том, что товарищ Мерецков полагает, будто только ему близки интересы Волховского фронта и Второй ударной армии. Мы считаем, что здесь находятся люди, которым дороги интересы каждого фронта, каждой армии. - Сталин значительно помолчал, давая остальным время проникнуться высказанной им мыслью, затем буднично произнес: - Есть предложение принять к сведению сообщение товарища Мерецкова и отпустить его к новому месту службы.

Военный санаторий «Иссык-Куль» - Малеевка.
Август - декабрь 1987 года

Книга третья.
Время умирать

1

Вынужденная смена командующих положения 2-й ударной не изменила. А через неделю был ликвидирован Волховский фронт. Когда об этом стало известно к западу от Мясного Бора, оптимизма у нового командарма Власова и члена Военного совета Зуева не прибавилось. Они сомневались в необходимости подобной рокировки, резонно опасаясь, что станет она для Любанской операции началом ее конца.
Первым на свидание с незнакомым начальством вылетел в Малую Вишеру Зуев. Комиссар не был в армии двое суток и вернулся утром тридцатого апреля. Встречавший его у посадочной площадки Яша Бобков поразился перемене, которая случилась с Иваном Васильевичем. Изможденное лицо комиссара осунулось еще больше, резче обозначились скулы, щеки запали. Но к такому Зуеву верный его оруженосец привык, вроде и не замечал худобы начальства, все вокруг были такими. Но вот глаза… Умные и выразительные, наполненные жизнерадостным светом, они неизменно вселяли надежду, подбадривали упавших духом, укоряли тех, кто поддался минутной слабости, прибавляли решимости тем, кто в ней нуждался. Сейчас же глаза у комиссара были потухшими, и Яков испугался.
Пока ехали к командному пункту армии, Иван Васильевич молчал. Он будто не замечал робких взглядов Бобкова, который не смел заговорить первым, и только в конце дороги Зуев сжал рукою Яшине плечо, встряхнул легонько, слабо улыбнулся и сказал, глубоко вздохнув:
- Так-то вот, друг мой ситный… Белено рассчитывать только на собственные силы.
Так сказал член Военного совета и командующему армией, добавив: стрелковый корпус, который Мерецков готовил на подмогу, Хозин передал Северо-Западному фронту.
- Надо спешить с узкоколейкой, - напористо продолжал Зуев, стараясь смять гнетущую тишину, она возникла после его безрадостной вести. - Армия голодает… Срочно завезти больше продуктов!
- И снарядов, - спокойно заметил Власов. - Голод, комиссар, уставами не предусмотрен. И обязанность воевать с нас никто не снимает. Имеется ли у армии харч или нет его вовсе.
Сказано это было жестким, непререкаемым тоном. Но Зуев уловил в словах командарма и подспудную горечь, двойной смысл произнесенного. Иван Васильевич внимательно всмотрелся в генерал-лейтенанта, человека сдержанного, переходившего в официальной обстановке на сухую манеру общения.
- Тем более нужно все внимание обратить на строительство дороги, - упрямо проговорил Зуев. - Возьму ее под собственный контроль.
Власов пожал плечами.
- Сделайте одолжение, Иван Васильевич, - скупо, как бы пересиливая привычную сдержанность, улыбнулся он. - Не подумайте только, что я недооцениваю значение узкоколейки. Уж коль выпала нам доля воевать в болотах, лучше делать это имея хоть какие-то надежные средства сообщения.
- Тогда я отправлюсь туда сейчас же, - решительно сказал Зуев.
- Но имейте в виду: немцы не меньше нашего понимают значение этой стройки, - предупредил командарм. - Потому на строительстве ад кромешный, Иван Васильевич. Будьте предельно осторожны. Там бомбят и стреляют…
- Буду, - усмехнулся член Военного совета.
Неуклюжая попытка Власова предостеречь его хотя и показалась Зуеву наивной, но тронула комиссара.
- Собирайся, Яша, - сказал он Бобкову, который, ждал его за дверью. - Поедем сейчас…
Хотел Яков сказать, что надо бы и отдохнуть, время-то обеденное, но вид у начальства был неприступный. Зуев, по всему видно, был мысленно уже там, где по лесам и болотам прокладывали узкоколейку к Мясному Бору.
«Прав Андрей Андреевич, - подумал комиссар, когда добрался до ближайшего участка строительства и слушал доклад случившегося здесь начальника штаба батальона Байдакова. - Может быть, и не ад, в геенне, по слухам, болот не бывает, но что-то около того…»
Он и прежде не оставлял дорогу без внимания, часто бывал здесь, обедал с саперами, которых называл «рабочим классом Красной Армии», порою и сам брался за инструменты, оставался ночевать. Работы шли днем и ночью, не останавливались и во время артобстрела или бомбежки. И Власов резонно предостерегал Зуева об опасности.

2

- Снаряды кидают по-прежнему и бомбят часто, - объяснял старший лейтенант Байдаков. - Одно утешение: взрывается далеко не каждый «гостинец».
- Из-за болот? - спросил Зуев.
- Так точно, - ответил начальник штаба. - Известное дело… Хлюпнет - и все. Как болванка. Потому и не укрываются бойцы, товарищ дивизионный комиссар, смысла нету. Да и где прятаться?
- А как с питанием?
Байдаков вздохнул:
- Как везде…
- Я распорядился, чтобы вашим саперам и дорожникам выдали немного продовольствия из НЗ.
- Получили уже, спасибо. Но к завтрему никак не закончим, духу не хватает, хотя люди изо всех сил стараются.
Работы шли уже четырнадцатый день, задачу саперам Военный совет армии поставил жесткую: к Первому мая открыть движение по узкоколейке. Этот срок наступал завтра, только Зуев и сам видел, как до предела истощились люди.
- Не праздника ради жмем, Байдаков, - сказал комиссар начальнику штаба стройки. - Бойцы голодают… И стрелять по фашистам нечем.
Байдаков кивнул и посмотрел в сторону дальнего леса, откуда сваливались «юнкерсы».
- И отогнать их, стрекозлов, некому. Сейчас бы сталинских соколов сюда…
Зуеву почудилась некая ирония в последней фразе старшего лейтенанта, и комиссар внимательно посмотрел на Байдакова. Но лицо начальника штаба было непроницаемым. Он искренне жалел о том, что не видит в волховском небе наших летчиков.
«Где они, соколы, - горько усмехнулся про себя Иван Васильевич, хорошо помнивший, как горели новехонькие машины на аэродромах возле западной границы, от которой он отступал в июне сорок первого. - Подожди, брат Байдаков, новых орлят вырастим, более мощные самолеты построим. А пока на выдержке и мужестве потянем, с испытанной трехлинейкой в руках… Что делать, если русскому человеку другого оружия, кроме духа его природного, вдоволь пока не предоставлено».
Вслух комиссар ничего не сказал. И время для агитации неподходящее, и Байдаков в призывах не нуждается. Про сталинских соколов он скорее по традиции сказал. А Зуев вспомнил день 19 июня прошлого года. Перешел границу солдат вермахта, его срочно доставили в Каунас, где расположился штаб 11-й армии. Допрашивал его Иван Васильевич, как говорится, «со товарищи». Начальник Особого отдела Кокшаев присутствовал и полковник Сошальский, глава армейской разведки. Яша Бобков протокол вел, дело серьезное, без бумаги нельзя. Перебежчик и рассказал: в ближайшие дни немецкие войска перейдут государственную границу.
- В какой именно день? - спросил немца полковник Сошальский.
- Пока неизвестно… Ждут некий особый сигнал, он придет в субботу, 21 июня. Этот сигнал и решит: быть войне или ее отменят.
Ответ показался странным, и командиры переглянулись. Как же так? Если намечена война, то о какой отмене может идти речь? Подобная нерешительность не укладывалась ни в сознании чекиста Кокшаева, ни военного разведчика Сошальского, ни опытного, хотя и молодого по возрасту политработника Зуева. К этому времени они были уже во власти стереотипа, по которому сила и могущество высшего руководства определялись непреклонностью воли, отсутствием колебаний, невозможностью существования альтернативных вариантов. Всем троим, юнец Яша не в счет, показалось бы даже диким предположение, что товарищ Сталин может вдруг отказаться от принятого им лично решения в любом деле, да еще в таком жизненно важном, как война. Ведь ее всегда готовят. Никому и в голову бы не пришло, что и от войны можно в последний момент вдруг отказаться. Поэтому показания перебежчика сочли противоречивыми, а потому и недостоверными. Немца отправили по инстанции, сопроводив тщательно записанными Яшей Бобковым показаниями.
И никому из них и в голову не пришло, что стоп-кран для самой жестокой в истории человечества войны существовал до тринадцати часов 21 июня 1941 года. Именно до этого рокового - тринадцатого! - часа войска трех армейских группировок вермахта ждали одного, из двух предусмотренных фюрером заранее сигналов. Если приходил «Дортмунд», дивизии взламывали русскую границу в половине четвертого утра 22 июня… Но ежели возникало вдруг кодовое слово «Альтона», война отменялась.
Что надо было сделать для этого? Ничтожно мало - предъявить Германии разумный, но жесткий ультиматум. Сам Гитлер до последнего ждал его, ибо знал о нежелании Сталина воевать. Но стремясь подтолкнуть события, чтобы поскорее ввязаться в смертельную драку, которая страшила и его самого, фюрер досыта кормил генералов байками об агрессивности Кремля, о том, что план «Барбаросса» суть превентивная мера, имеющая целью опередить большевиков. И когда вермахт перешел границу, а его командиры увидели, что застали русских, не помышлявших о нападении, врасплох, немецкие генералы усомнились в искренности вождя партии и государства. Но карты были уже сданы. Приходилось играть по навязанным Гитлером правилам. Сигнал «Альтона» не прозвучал и превратился в исторический феномен, о котором комиссар Зуев никогда не узнает.

3

Поезда по железной дороге давно уже не ходили, но горстка разбитых боями домов по-прежнему называлась в сводках разъездом. Еще зимой, когда земля вокруг была завалена снегом, станцию освободила стрелковая бригада, положив здесь при этом немалое число красноармейцев. Разъезд Еглинский стал самым западным участком пространства, где избавились русские люди от власти оккупантов. И горько было осознавать, что именно отсюда начнется печальный, трагический путь нового отступления на восток.
Сопровождался отход ликвидацией Волховского фронта и сменой руководства. Группу войск, входящую теперь в Ленфронт, возглавил генерал Хозин, обосновавшийся в штабе Мерецкова. Преемником Клыкова во 2-й ударной незадолго до того стал Власов. А 25 апреля командующего 59-й армией Галанина отозвали в Москву, и войска принял под начало Иван Терентьевич Коровников, который возглавлял ранее оперативную группу.
Михаил Семенович Хозин едва ли не в первые дни понял, что силы, которые Ставка ему отпустила, вовсе не годятся для наступательных действий. И теперь остается только гадать, чем он руководствовался, легкомысленно обещая Сталину без резервов снять блокаду Ленинграда. Армия Власова была ударной только по названию. Ее дивизии и бригады были значительно ослаблены во время тяжелых зимних боев. К концу апреля снежные дороги окончательно порушились, колонные пути, проложенные через болотистые участки и лесные массивы, стали непроходимыми. Мало того, что это обстоятельство срывало снабжение войск, оно затрудняло, а подчас и вовсе исключало любой маневр армии внутри гигантского мешка, в котором та находилась. А разве может армия, лишенная возможности передвигаться, оставаться боеспособной?
Уже в день отъезда бывшего комфронта Мерецкова в Москву генерал Хозин приказал 59-й армии перейти к временной обороне. Вместе с тем Михаил Семенович предписал ее командованию и другую задачу: готовить ликвидацию противника в районе Трегубозо, Приютино, Спасская Полнеть, чтобы расширить горловину прорыва в северной ее части, обезопасить 2-ю ударную от окружения. Новый командарм Коровников удар по противнику нанес неумело и потому довольно слабо. Успеха никакого Иван Терентьевич не добился, и немцы продолжали, накапливая резервы, усиливать группировки, сосредоточенные на флангах прорыва.
Вскоре и генералу Козину стало ясно, что требовать от 2-й ударной вести наступление не только бессмысленно, но и опасно. И он тогда вместо победного марша на Ленинград вынужден был отдать приказ: с 30 апреля 1942 года армии перейти к обороне.
В этот же день разгорелись бои под Еглино: противник пробовал собственные силы. Нажим на разъезд осуществлялся и прежде, но в канун Первомая командованию вермахта хотелось доложить фюреру об успехе под Ленинградом.
Силы были явно неравными. Станцию обороняли три десятка красноармейцев. А Первого мая на Еглино пошел в наступление свежий батальон пехоты, поддержанный танками. Помощи еглинцы так и не получили, но поступил приказ: организованно отойти. Поступил, когда станцию окружили фашисты. И все же бойцы пробились штыками и гранатами, возвратились к своим, сумев вынести всех раненых на руках.

4

…День 1 Мая 1942 года от Ладоги до Ильменя был безоблачным и солнечным. Газета «Отвага» вышла по случаю праздника в две краски. Украшал ее приказ войскам 2-й ударной, его писал Зуев. Приказ был выдержан в оптимистических тонах, не противоречил - как можно! - общему духу приказа наркома обороны. В нем Сталин снова заверял красноармейцев и советских людей, что Красная Армия будет отмечать Новый год в Берлине. «Отвага» тоже не оплошала, ее призыв гласил: «Воины Ударной, вперед к Ленинграду!»
О том, что сдали немцам западный рубеж и армия перешла к обороне, газета читателей не извещала.
Первомайский день в столице рейха тоже выдался как по заказу. Предстоял традиционный в нацистском государстве парад на Унтер ден Линден, и проснувшийся рано утром гауляйтер Берлина и министр пропаганды доктор Геббельс с удовольствием отметил, что погода не помешает, фюреру достойно приветствовать немецких солдат со ступеней мавзолея Гинденбурга.
В последние апрельские дни гауляйтеру пришлось немало потрудиться для пропагандистского обеспечения праздника. К обычным заботам Геббельса добавились и хлопоты, связанные с пребыванием фюрера в столице. Гитлер вечером 24 апреля покинул Ставку и выехал в Берлин, чтобы выступить в рейхстаге и потребовать от депутатов исключительных полномочий, которые наделяли фюрера единоличной и неограниченной властью. Йозеф Геббельс, как глава партийного руководства имперской столицы, отвечал за подготовку процедуры, которая затвердила бы де-юре фактическую диктатуру Гитлера в Третьем рейхе.
Все прошло как нельзя лучшее Подготовленные заранее депутаты германского парламента дружно, как один, проголосовали за предложенную резолюцию, сложив с себя, таким образом, полномочия избранников народа, отказавшись от последних, даже иллюзорных остатков демократии.
Победа в рейхстаге вселила в фюрера и его верного соратника Геббельса новую духовную энергию, привела их в состояние эйфории. Казалось, рухнула последняя преграда на пути к идеальному германскому государству. Оставалось разделаться с большевизмом на Востоке. Но это вопрос времени. Вовсю развернута подготовка к операции «Блау», успешное проведение которой - а иного и быть не может! - вспорет Сталину брюхо, лишит русских основных кормящих их южных районов и нефти Майкопа, Грозного и Баку.
Ужиная с Гитлером накануне праздника труда, министр пропаганды заметил: прав был некий философ, который сказал, что история повторяется. Фюрер поднял на Геббельса глаза.

	Демянск, Новгородская область, СССР
	локальный успех Красной армии, поэтапный отвод немецких войск обратно в Германию
Противники
	Германия
Командующие
Г. К. Жуков	Г. фон Кюхлер
С. К. Тимошенко	Эрнст Буш
М. С. Хозин
Силы сторон
Северо-Западный фронт в полном составе (327 000 солдат и офицеров), «Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина»	16-я армия группы армий «Север»
Общие потери - 33 663 человека (безвозвратные - 10 016, санитарные - 23 647)

Демянская наступательная операция (15-28 февраля 1943 года) - наступательная операция советских войск Северо-Западного фронта и Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина против 16-й немецкой армии группы армий «Север»в ходе Великой Отечественной войны.

В результате проведения Демянской наступательной операции, которая являлась основной частью стратегического замысла операции «Полярная Звезда» и была скоординирована с действиями Ленинградского и Волховского фронтов, войска Северо-Западного фронта ликвидировали «демянский выступ», однако развить наступление согласно первоначальному плану им не удалось.

Силы сторон

СССР

Северо-Западный фронт , командующий - маршал С. К. Тимошенко, представитель Ставки Верховного Главнокомандования - маршал Г. К. Жуков:

• 1-я ударная армия, командующий - Г. П. Коротков.
• 11-я армия, командующий - П. А. Курочкин
• 27-я армия, комундующий - С. Г. Трофименко
• 34-я армия, командующий - А. И. Лопатин
• 53-я армия, командующий - Е. П. Журавлев
• 6-я воздушная армия, командующий - Ф. П. Полынин.

Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина :

• 1-я танковая армия, командующий - М. Е. Катуков
• 68-я армия, командующий - Ф. И. Толбухин.

Германия

Группа армий «Север» , командующий - генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер.

• 16-я армия, командующий - генерал-полковник Эрнст Буш: 2-й, 10-й армейские корпуса, оперативные группы Хёне и Тимана.
• 1-й воздушный флот, командующий - генерал-полковник Альфред Келлер.

Боевые действия в районе Демянска в 1942 году

В начале 1942 года войска Северо-Западного фронта, действуя на Старорусском направлении, сумели добиться значительного успеха - окружить основные силы 2-го армейского корпуса 16-й немецкой армии в районе Демянска. Однако ликвидировать немецкую группировку не удалось. Боле того, 21 апреля немецкая оперативная группа «Зейдлиц» сумела восстановить сухопутную связь с окружённой группировкой, пробив в советской обороне так называемый «рамушевский коридор» шириной 6-8 километров. Советские войска неоднократно пытались перерезать коридор, но операции, проходившие 3 - 20 мая, 17 - 24 июля, 10 - 21 августа и 15 - 16 сентября, не увенчались успехом.

В начале октября 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования сместила с должности командующего Северо-Западным фронтом генерал-лейтенанта П. А. Курочкина. Назначенный на эту должность маршал С. К. Тимошенко получил категорический приказ И. В. Сталина в кратчайший срок разгромить демянскую группировку противника.

Из-за осенней распутицы новое наступление удалось начать только 28 ноября. Ожесточенные бои продолжались почти две недели, но ощутимых результатов советским войскам добиться не удалось. Несмотря на неудачу, 23 декабря войска Северо-Западного фронта в соответствии с директивой Ставки № 170702 от 8 декабря начали новую операцию силами 1-й ударной и 11-й армий с целью «прорвать горловину демянской группировки противника», но к 13 января 1943 года так и не сумели взломать немецкую оборону. Ввод в наступление 34-й и 53-й армий для разгрома собственно демянской группировки также не принес успеха.

План наступления в феврале 1943 года

В январе 1943 года советское командование, воодушевленное успехом операции «Искра», приняло решение предпринять общее наступление на северо-западном направлении под кодовым наименованием «Полярная Звезда». В конечном итоге планировалось совместными действиями войск Северо-Западного, Ленинградскогои Волховского фронтов, а также специально созданной Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина окружить и уничтожить всю немецкую группу армий «Север» и полностью освободить Ленинградскую область. Координация действий советских войск в операции «Полярная Звезда» была возложена на маршала Г. К. Жукова, назначенного представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Севро-Западном фронте. Таким образом, очередная операция по ликвидации демянской группировки противника должна была стать важнейшим этапом в реализации этого плана.

Детально задачи советских войск в Демянской наступательной операции были сформулированы в директивах Ставки от 6 февраля № 30042 и № 30039.

Согласно плану советского командования, соединения 1-й ударной и 27-й армий Северо-Западного фронта должны были начать операцию 19 февраля, примерно через десять дней после начала наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов. Остальные армии Северо-Западного фронта (34-я, 53-я и 11-я) должны были присоединиться к наступлению позднее.

Соединения 1-й ударной армии, наступая на «рамушевский коридор» с юга, должны были прорвать оборону противника на участке Шотово - Овчинниково и двигаться на соединение с 27-й армией, наступавшей из района Пенно - Борисово на коридор с севера. В районе Онуфриево -Соколово планировалось замкнуть кольцо окружения. В дальнейшем войска 1-й ударной армии должны были уничтожить немецкие войска в «рамушевском коридоре» и обеспечить ввод в прорыв соединений Особой группы Хозина, а 27-я армия - наступать на запад с целью уничтожения группировки противника в районе Старой Руссы. После выполнению этой части плана 27-я армия переходила в подчинение командующему Особой группой и должна была основными силами совместно с 68-й армией стремительно развивать наступление в направлении Луги, а частью сил вместе с 52-й армией Волховского фронта - освободить Новгород.

Особой группе ставилась задача, наступая в направлении Луги, Струг Красных, Порхова и Дна, перерезать коммуникации группы армий «Север» и не допустить подхода частей противника на помощь демянской и ленинградско-волховской группировкам. В дальнейшем, развивая наступление в направлениях Пскова и Нарвы, Особая группа должа была полностью окружить, а затем во взаимодействии с войсками Ленинградского и Волховского фронтов уничтожить группу армий «Север».

Для достижения наибольшей стремительности наступления советское командование намеревалось провести десантную операцию для захвата важного железнодорожного узла Дно, для чего этого в состав 68-й армии Особой группы были включены 5 гвардейских воздушно-десантных дивизий.

Ход боевых действий

Подготовка крупномасштабного наступления советских войск на северо-западном направлении в начале 1943 года не стала неожиданностью для немецкого командования. Понимая, что очередной раз удержать демянский плацдарм будет крайне тяжело, командующий группой армий «Север» Георг фон Кюхлер в первой половине января обратился к А. Гитлеру с просьбой разрешить отвод войск на рубеж Старая Русса - Холм. Сначала, А. Гитлер ответил решительным отказом, но 29 января всё-таки был вынужден разрешить эвакуацию войск с демянского плацдарма. Сразу же командование 16-й армии приступило к реализации плана «Очистка чердака» (в других источниках - «Цитен»), который к этому моменту был уже подготовлен. При этом немецкие войска продолжали до последнего момента оборонять занимаемые позиции, хорошо подготовленные в инженерном отношении. Особенно мощной была оборона «рамушевского коридора», где плотность минирования достигла 1200-1500 мин на километр, а через каждые 300-350 метров располагались доты и дзоты.

Согласно первоначальному плану операции, войска Северо-Западного фронта должны были перейти в наступление 19 февраля. Однако из-за испортившейся погоды армии фронта и Особой группы Хозина не успели закончить перегруппировку, и начало операции было отложено на несколько дней. В этот момент, опираясь на данные разведки, советскому командованию стало очевидно, что немцы начали отход из демянского выступа. Действительно, немецкое командование начало постепенный вывод войск: до 16 февраля вывозились ненужные дивизиям припасы и оборудование, а 17 февраля был отдан приказ на начало вывода основных сил.

В создавшейся обстановке советское командование отдало приказ начать наступление немедленно имеющимися войсками.

15 февраля 11-я и 53-я армии начали наступление с целью перерезать рамушевский коридор, а 34-я армия перешла в наступление северо-восточнее Демянска. Встретив ожесточенное сопротивление, советские войска не сумели перерезать рамушевский коридор и помешать немцам осуществить план эвакуации.

20 февраля Ставка Верховного Главнокомандования рекомендовала Г. К. Жукову начать наступление 27-й, 1-й ударной армий и Особой группы раньше установленной даты на 3 - 4 дня ввиду того, что «в районе Демянска противник начал поспешно отводить свои части на запад». 23 февраля 27-я армия перешла в наступление в районе южнее Старой Руссы, а 1-я ударная армия - у основания рамушевского коридора, пытаясь не дать уйти противнику за реку Ловать. К этому моменту немецкие войска уже оставили большую часть плацдарма, а непосредственно Демянск был покинут частями 2-го армейского корпуса 22 февраля. Несмотря на ожесточенные атаки, советским войскам так и не удалось взломать оборону рамушевского коридора. 28 февраля наступление советских войск было остановлено, так и не достигнув поставленных целей.

1 марта командующий 16-й армии объявил о завершении эвакуации войск из демянского выступа, дивизии которого позволили немецкому командованию значительно уплотнить оборону, что резко изменило обстановку.

Итоги операции

Демянский выступ удерживался немецкими войсками более года в расчете на проведение крупномасштабной операции по окружению советских войск сходящимися ударами из районов Демянска и Ржева. В марте советские войска все-таки заставили противника оставить демянский плацдарм и отступить за реку Ловать. Практически в то же время немецкие войска оставили и Ржевско-вяземский выступ. Таким образом, была ликвидирована даже теоретическая возможность немецкого наступления на московском направлении.

В сообщении Совинформбюро от 1 марта 1943 года под заголовком «Ликвидация укрепленного плацдарма противника в районе Демянска» говорилось:

Вместе с тем, достигнутые результаты были достаточно скромными, и основные задачи, которые были поставлены перед войсками Северо-Западного фронта перед началом операции, решены не были. Войска Ленинградского и Волховского фронтов также не добились существенных результатов. Таким образом, осуществить план«Полярная Звезда» в феврале 1943 года советским войскам не удалось.

Несмотря на это, советское командование приняло решение о подготовке нового наступления с целью реализовать план «Полярная Звезда» в марте, но уже с более скромными целями.

Потери сторон

Потери Северо-Западного фронта в ходе проведения операции, в период 15 - 28 февраля 1943 года, составили 33 663 человека, из них 10 016 - безвозвратные, а 23 647 человек - санитарные.

Потери 16-й немецкой армии с 16 по 28 февраля 1943 года составили 6916 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести (из них безвозвратные потери - 1718).

(22.10.1896 г., с. Скачиха Уметского района Тамбовской области - 27.02.1979 г., г. Москва). Русский. Генерал-полковник (1943 г.).

В русской армии с 1915 г., прапорщик. Участник Первой мировой войны, начальник пулеметной команды 37-го стрелкового полка на Юго-Западном и Румынском фронтах.

В Красной Армии с 1918 г. Окончил 4-ю Киевскую школу прапорщиков (1916 г.), курсы усовершенствования комсостава при Военной академии им. М. В. Фрунзе (1925 г.) и курсы партийно-политической подготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии (1930 г.).

В Гражданскую войну М. С. Хозин командовал стрелковым батальоном, полком и бригадой, участвовал в боях с белогвардейцами на Южном фронте, а также при ликвидации повстанческого движения на Северном Кавказе (1919-1923 гг.).

В межвоенный период М. С. Хозин командовал 32-й (1924 1926 гг.), 34-й (1926 1932 гг.), 36-й (1932-1935 гг.), 18-й (1935-1937 гг.) стрелковыми дивизиями, 1-м стрелковым корпусом (1937 г.). С июля по декабрь 1937 г. М. С. Хозин - инспектор Ленинградского военного округа, а затем командующий войсками Ленинградского военного округа (1937-1939 гг.), начальник Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе (1939 1941 гг.).

С началом Великой Отечественной войны с августа по сентябрь 1941 г. М. С. Хозин - начальник тыла - заместитель командующего войсками Фронта резервных армий, заместитель начальника Генштаба (он же начальник Ленинградского направления в период с 4 по 13 сентября 1941 г.), начальник штаба Ленинградского фронта (сентябрь - октябрь 1941 г.).

С октября 1941 г. командовал 54-й армией, которая в составе этого же фронта вела наступательные бои в целях прорыва блокады Ленинграда в районе Колпи- но. С 27 октября 1941 г. по апрель 1942 г. М. С. Хозин командовал Ленинградским фронтом и Волховской группой войск, участвовал в Тихвинской оборонительной и наступательной операциях. В результате наступления пол Тихвином советские войска нанесли серьезный урон 10 дивизиям противника, в т.ч. двум танковым и двум моторизованным и вынудили гитлеровское командование перебросить на тихвинское направление 5 новых дивизий. Советские войска продвинулись на 100-120 км, освободили от оккупантов значительную территорию и обеспечили сквозное движение по железной дороге до станции Войбокало. План гитлеровского командования - полностью изолировать Ленинград от страны и задушить голодом - был сорван.

Борьба за Ленинград продолжала носить ожесточенный характер. В таких условиях прорыв блокады стал главной целью боевых действии советских войск.Для ее достижения Ставка привлекла войска Ленинградского, Волховского и Северо- Западного фронтов. В январе - апреле 1942 г. ударные группировки фронтов осуществили Любанскую наступательную операцию. Однако не обеспеченная достаточными силами и средствами, она не выполнила поставленных задач. С июня 1942 г. М. С. Хозин назначен командующим 33-й армией, части и соединения которой прорвали фронт окружения противника и соединились с войсками Западного и Калининского фронтов.

Как указывалось в приказе Верховного Главнокомандующего от 26.8.1942 г.: «...войска Западного и Калининского фронтов на ржевском и гжатско-вяземском направлениях частью сил перешли в наступление. Развивая наступление и нанося противнику непрерывные удары, наши войска разбили 161, 342, 292, 129, 6, 256, 328, 183 и 78 ю германские пехотные дивизии, 14-ю и 36-ю мотодивизии, 1-ю и 5-ю танковые дивизии. Фронт немецких войск на указанных направлениях отбросили на 40-50 км. В боях особо отличились войска 33-й армии под командованием генерала Хозипа». За умелую подготовку личного состава армии к наступательной операции, а также проявленные при этом высокие командирские качества М. С. Хозин был награжден ор дсном Суворова 1 ст.

С октября по де кабрь 1942 г. генерал М. С. Хозин - заместитель командующего войсками Западного фронта. Войска под командованием М. С. Хозина участвовали в ликвидации демянского плацдарма, в Смоленской операции, Курской битве . 8 декабря 1943 г. приказом Ставки ВГК за несдержанность и несерьезное отношение к делу он был снят с должности. С марта 1944 г. назначен командующим войсками Приволжского военного округа.

После войны в июле 1945 г. М. С. Хозин по служебному несоответствию от этой должности был освобожден и в те чение года находился в распоряжении Главного управления кадров Вооруженных Сил СССР. В июле 1946 г. М. С. Хозин назначен начальником Военно-педагогического института. С февраля 1954 г. начальник Военного института иностран ных языков. В ноябре 1956 г. М. С. Хозин назначен начальником Высших академических курсов при Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. С ноября 1959 г. возглавлял факультет там же. С 1963 г. в отставке.