Приключения Одиссея (Странствия Одиссея) (легенда)

Одиссей у киконов и лотофагов

Отплыл Одиссей с двенадцатью кораблями и своей дружиной от разрушенных стен Трои, но сильный ветер разлучил его корабли с флотом ахеян и пригнал их к фракийскому берегу, где был расположен город Исмар. Одиссею пришлось вступить в бой с жителями Исмара, и он разрушил со своими спутниками часть города; много жителей было убито, женщин ахеяне пощадили и, взяв военную добычу, поделили ее между собой.
Предложил Одиссей своим спутникам спешно покинуть город, но они отвергли его совет и целую ночь пировали, зарезав множество баранов, овец и быков круторогих.
В то время успевшие спастись бегством жители Исмара позвали на помощь соседей, воинственных и многочисленных киконов, и вступили в бой с ахеянами. Они явились внезапно утром, и было их много, как листьев на деревьях или весенних цветов на лугах.
Целый день билось Одиссеево войско с врагами, держась вблизи кораблей, и только на заходе солнца им пришлось отступить перед сильными киконами.
Оставив на поле сражения по шесть убитых с каждого корабля, ахеяне отступили и спаслись на своих кораблях; и трижды окликнул Одиссей каждого из павших в сражении — таков был обычай — и затем отплыл со своею дружиной, скорбя о погибших и радуясь в сердце, что остальным удалось спастись.
Но вдруг громовержец Зевс, собирающий тучи, выслал на них могучий северный ветер Борей и обложил черными облаками море и землю, и с грозного неба спустилась темная ночь.
Мчались корабли Одиссея, погружаясь в волны носами; трижды и четырежды были разорваны на них паруса, и, быстро свернув их, ахеяне начали веслами править к ближнему берегу. Достигнув его, они пробыли там целых два дня и две ночи, утомленные, ожидая, пока буря утихнет.
На третий день на рассвете успокоилось море, и снова подняв паруса, сели спутники Одиссея на свои корабли и направились, повинуясь попутному ветру, к югу.
Когда они огибали мыс Малею, северный ветер Борей снова сбил их с пути, отдалив от прекрасной Кифе-ры. Девять дней их носила жестокая буря по темным, обильным рыбой водам, и на десятый день ветер пригнал их к берегу страны лотофагов, обитавших в северной Африке.
Одиссей высадился на берег; сделав запасы пресной воды и утолив голод и жажду, он отправил трех из своей дружины узнать, какие люди живут в этом краю.
Их ласково встретили мирные лотофаги и дали им отведать лотоса, которым они питались.
Испробовав эту сладкую пищу, посланцы обо всем позабыли и, лотосом вкусным прельстившись, решили остаться в стране лотофагов.
Но Одиссей привел их силой к своим кораблям и, привязав к корабельным скамьям, велел тотчас всем остальным погрузиться на корабль, и, дружно взявшись за весла, вспенив темные воды, отплыли они от страны лотофагов.

Циклоп Полифем

Прибыл вскоре Одиссей со своими спутниками в страну диких, не знающих правды циклопов. Эти одноглазые великаны жили, не зная труда, не вспахивая плугом полей и ничего не сея; тучная земля сама родила без сева рожь, ячмень и пшеницу.
Нет у циклопов кораблей, и они не умеют их строить; но есть в той стране удобная пристань, где можно было бы стать кораблям на причале.
Не знали циклопы народных собраний; они обитали в темных пещерах, в горах.
Вблизи той земли находится небольшой пустынный и дикий остров, водятся на нем дикие козы, растут в изобилии виноградные лозы.
С острова в море впадал родник, что вытекал из горной пещеры, вокруг которой росли тополи. В этот удобный залив вошел Одиссей с кораблями, им указывал путь добрый демон, не светила на небе в то время луна, укрытая тучей густой, и остров трудно было различить во мраке.
Пристав к берегу, мореплаватели свернули паруса и уснули глубоким сном, ожидая наступления утра.
Когда пурпурная Эос встала на небе, они обошли пустынный цветущий остров и разглядывали его с удивлением. Они заметили стада горных коз, которых послали им добрые нимфы для пищи. Взяв гибкие луки и меткие охотничьи копья, стали они охотиться на коз, и большая удача была им на этой охоте, — для всех двенадцати кораблей они получили достаточно пищи — по девять коз досталось каждому из них. Целый день питались спутники Одиссея вкусным мясом, запивая его сладким вином.
Увидели они во время пира на земле циклопов густой дым и услышали голоса, блеяние коз и овец. В это время уже наступил вечер, и все уснули.
Когда наступило утро, созвал Одиссей спутников своих на совет и сказал им:
— Вы, спутники верные, здесь без меня оставайтесь, а я со своим кораблем и людьми отправлюсь узнать, какой здесь народ обитает.
И Одиссей приплыл на корабле к земле циклопов.
Подойдя к берегу, увидели они у самого моря увитую лавром пещеру, а перед ней находился двор, огороженный грубо обтесанным камнем, и росли там сосны и дубы. Обитал в этой пещере дикий на вид великан исполинского роста, звали его Полифем; был он сын Посейдона и нимфы Фоозы. Он пас коз и овец на горах, жил один и не был похож на человека, а скорей походил на заросшую лесом вершину горы.
Отправился Одиссей, взяв с собой двенадцать храбрых и надежных спутников, к той пещере, а остальных оставил стеречь корабль. Взял с собой Одиссей на дорогу немного пищи и полный мех драгоценного сладкого вина.
Когда Одиссей подошел к пещере, в ней в то время никого не оказалось — циклопа не было дома — он пас на лугу своих коз и овец.
Вошел Одиссей со своими спутниками в большую пещеру и стал ее с удивлением разглядывать. Стояли в закутах козлята и молодые овцы, бараны, и много сыров было спрятано в тростниковых корзинах; находились там чаны и чаши, полные кислого молока. Захотелось спутникам Одиссея захватить с собою побольше сыров, овец и баранов, а затем поскорей возвратиться к своим кораблям и отправиться дальше.
Но Одиссею хотелось сначала посмотреть на циклопа и получить от него дары. Они развели в пещере огонь, достали сыр и, утолив свой голод, стали ждать возвращения циклопа.
Он вскоре явился с огромной вязанкой дров на плечах, и они от страха спрятались в темный угол пещеры. Затем пригнал циклоп Полифем свое стадо и, завалив вход в пещеру огромным камнем, начал доить коз и овец.
Окончив работу и разведя костер, он вдруг заметил ахеян и грубо спросил их:
— Скажите, странники, кто вы и откуда явились морскою дорогой? По делу или скитаетесь взад и вперед по морям, нанося беды народам?

Испугались ахеяне, увидев циклопа и услышав его гремящий голос; но Одиссей ободрился и так ответил ему:
— Ахеяне мы и плывем из далекой Трои. Нас пригнало сюда бурей, мы сбились с пути, возвращаясь на родину. Служим мы в войске царя Агамемнона, что город великий разрушил. Побойся великого Зевса и нас бесприютных прими и на прощание дай нам подарки.
Но злобно ответил ему циклоп Полифем одноглазый:
— Ты, чужеземец, пожалуй, безумен, если думаешь, что я боюсь Зевса и прочих твоих богов. Нам, циклопам, не нужен твой Зевс и другие боги твои! Я поступлю с вами, как мне будет угодно. Скажи мне, где твой корабль, далеко или близко стоит он?
Но хитроумный Одиссей понял замысел циклопа и ответил ему:
— Бог Посейдон мой корабль уничтожил, а нам удалось спастись.
Ничего ему не ответив, схватил циклоп своими огромными руками двух спутников Одиссея и, ударив с размаху их оземь, убил. Он приготовил тотчас себе из убитых ахеян ужин и съел их вместе с костями.
Ужаснулись ахеяне, подняли руки к небу и стояли, полные скорби. А циклоп, запив свою страшную пищу молоком, беззаботно разлегся в пещере между козлов и баранов.
Тогда Одиссей, обнажив свой меч, подошел к Поли-фему и хотел было ударить его, но, вспомнив, что пещера завалена огромным камнем, он остановился и решил ждать наступления утра.
Только светать начинало, как поднялся одноглазый циклоп, развел огонь и начал доить коз и овец и снова схватил двух ахеян себе на ужасную пищу. Съев их, он выгнал стадо из темной пещеры и, уходя, завалил ее снова тяжелым камнем.
Стал тогда Одиссей думать о том, как бы ему отомстить циклопу, и вот что он, наконец, придумал. Стояла в углу пещеры палица циклопа — срубленный ствол дикой маслины, вышиной и толщиной с целую мачту; взял Одиссей ствол маслины, отрубил от нее часть длиной в три локтя и велел своим спутникам обтесать обрубок; затем он его заострил, острый конец обжег на тлеющих углях, и спрятали его ахеяне в навозе и стали тянуть жребий, кому помогать Одиссею, когда тот будет вонзать этот острый кол в глаз сонному циклопу; жребий пал на четырех самых сильных и смелых ахеян.
К вечеру вернулся циклоп к пещере и загнал в нее все свое стадо. Завалив снова вход скалой и подоив коз и овец, он схватил двух ахеян и сожрал их.
Тогда подошел к нему хитроумный Одиссей, держа в руке полную чашу вина, и сказал:
— Выпей, циклоп, человеческим мясом насытясь, золотого вина. Я его сохранил для тебя, чтоб ты оказал нам милость.
Взял циклоп чашу с вином и выпил ее до дна; понравился ему сладкий напиток, и он попросил еще.
— Налей мне еще и назови свое имя, чтобы мог я тебе приготовить богатый подарок, — сказал циклоп.
Выпив вторую чашу вина, он попросил затем третью; опьянел от вина Полифем, и молвил ему тогда Одиссей:
— Если хочешь, я назову тебе свое имя. Я называюсь Никто, так зовут меня мать и отец, и товарищи так называют.
Ответил ему циклоп:
— Знай же, Никто, что будешь ты съеден последним, вот мой подарок тебе! — и он повалился навзничь, опьянев от вина, и тотчас уснул, на земле раскинувшись.
Быстро достав из навозной кучи спрятанный кол, Одиссей со своими спутниками сунули его острием в огонь, а затем приступили к опасному делу; когда кол загорелся, они вынули его из огня и, набравшись отваги, вонзили его в глаз спящему циклопу. Затем они стали вертеть кол, как вертит своим буравом корабельный мастер, делая в толстой доске дыру.
Дико завыл людоед, и наполнилась воем пещера.

Нас мало. Нас горстка. Быть может, лишь двое иль трое нас.
Мы плыли к Итакам. Мы насмерть стояли под Троями.
Нас жены дождались.
Мы в борозду бросили семя.
Вселенная, в сущности, просто и плоско устроена,
А странников участь - плыть к дому и брезговать тронами...
Я знаю. Я был Одиссеем.
Олег Ладыженский

Из многочисленных героев Троянской войны особое внимание обращает на себя единственный, кто прославился отнюдь не ратными подвигами. Среди мускулистых мачо, решающих все проблемы мечом и копьём, хитроумный Одиссей (он же Улисс) выглядит белой вороной. Вероятно, именно поэтому ему выпала честь стать главным героем поэмы, сопоставимой с «Илиадой», и навсегда войти в легенды.

Одиссей на шаг ближе к нам, чем все прочие древнегреческие мифологические герои. Он - не беломраморный полубог, а обычный человек, который среди всех испытаний, выпавших на его долю, мечтает только о возвращении на родину, к любимой жене и сыну. Его чувства понятны и близки нам, поэтому мы верим и всей истории его мытарств на пути домой - какими бы фантастичными ни казались приключения Одиссея. В каком-то смысле «Одиссея» - это первое фэнтези: нереальное повествование о реальных людях. Так миф начал превращаться в литературу.

В гостях у сказки

Существуют две версии относительно происхождения «Одиссеи», впервые опубликованной в IV веке до н. э. Большая часть исследователей предполагает, что она собрана по частям из разных историй и что Гомер, кто бы он ни был, выступил лишь талантливым компилятором. Но есть и те, кто считает, что путешествие Одиссея было описано сразу и целиком - возможно, впервые оно было записано со слов самого легендарного царя Итаки или его спутников. В пользу первых говорит то, что попытки составить какой-нибудь близкий к реальности маршрут странствия нашего героя успехом не увенчались: не существует единого мнения относительно того, какие современные места посетил Одиссей. Если собрать воедино все версии, получается, что хитроумного героя швыряло из стороны в сторону по всему Средиземноморью, заносило на Чёрное море или в Атлантический океан, есть и гипотеза, что Одиссей совершил первое в истории кругосветное путешествие. Даже на козни судьбы или богов такое не спишешь. С другой стороны, ни одна из «пра-Одиссей» до сих пор не обнаружена - возможно, они существовали лишь в устной традиции.

Для читателя, впрочем, очевидно, что текст «Одиссеи» распадается на три неравные части. Причём собственно путешествий в поэме два. В то время как царь Итаки безуспешно пытается вернуться домой, его сын Телемах, выросший без отца (как-никак двадцать лет прошло с тех пор, как ахейские корабли отправились покорять Трою!), отправляется на его поиски. Он гостит у боевых товарищей отца, давным-давно вернувшихся из-под стен Трои, и старается выяснить хоть что-то об Одиссее. А в это время наш герой пропадает где-то в совершенно фантастических местах: у нимфы Калипсо и волшебницы Кирки (Цирцеи), на островах лотофагов, сирен и циклопов, в опасных водах у острова сирен и между чудовищами Сциллой и Харибдой… Наконец, третья часть - это возвращение Одиссея домой под личиной нищего странника и его расправа над женихами верной Пенелопы.

Если предположить, что «Одиссея» - это лоскутное одеяло из разнообразных сюжетов, становится понятно, почему у разных, далёких друг от друга народов встречались похожие истории о невероятных приключениях морских путешественников. Не случайно Одиссей очень похож на Синдбада-морехода, а ещё - на легендарного кельтского героя Мэл Дуина (история последнего изложена в поэме Альфреда Теннисона «Странствия Мэлдьюна»). История о муже, разлучённом с женой, которую в его отсутствие едва не выдали замуж, - ещё один бродячий сюжет: его вариант изложен, например, в индийском сказании «Наль и Дамаянти», вошедшем в состав грандиозного эпоса «Махабхарата».

О странствиях Одиссея мы узнаём от самого героя: рассказ о приключениях вложен в его уста. С девятой по тринадцатую песни «Одиссеи» он повествует обо всём пережитом за годы нелёгких испытаний, на пиру у царя феаков Алкиноя. Эта форма изложения тоже пришла из глубокой древности. Известна древнеегипетская сказка «Потерпевший кораблекрушение» - невероятный рассказ некоего моряка о том, как он попал на остров, где правил огромный змей, повелитель страны благовоний.

Так вот, если ты мужествен, овладей собой! Будь смел, и ты обнимешь своих детей, ты поцелуешь свою жену, ты снова увидишь свой дом, - а что может быть лучше этого? Ты вернёшься в свой город и доживёшь до конца своих дней среди собратьев твоих.

«Потерпевший кораблекрушение»

Именно рассказы моряков о своих путешествиях и дали начало сонму сказок и легенд о чудесах далёких стран. Мореплавание на заре навигации было весьма опасным занятием, странствия занимали месяцы и годы, а экзотические реалии превращались в умах очевидцев и их соотечественников, слушающих эти рассказы, в чистейшей воды фантастику. Так людская фантазия по-своему творила мир, в котором жили наши далёкие предки, изображая его небезопасным, но невероятно интересным местом. Путешествия были уделом отважных и умных людей, обладавших силой воина и любопытством исследователя, - а наш Одиссей именно таков.

Туда и Обратно

Самое увлекательное для читателя в путешествии Одиссея - прослеживать его путь и соотносить легендарные места с реальными. Все причудливые острова и берега, на которые воля богов заносила нашего путешественника, как считается, существовали в реальности - только людская фантазия изменила их до полной неузнаваемости.

В ПОИСКАХ ИТАКИ

Итака - вполне реальный крохотный островок рядом с крупным греческим островом Кефалинией. Он давно заселён, но там ли правил Одиссей - неизвестно: ничего похожего на царский дворец археологам обнаружить не удалось (между тем как уже давно найден, скажем, дворец Агамемнона в Микенах). Жившие здесь в гомеровские и более ранние времена люди поклонялись тем же богам, что и прочие греки: в пещере Лоиза найдены осколки раковин с именами греческих богинь Геры, Афины и Афродиты. Косвенным доказательством реальности Одиссея (или какого-то царя, ставшего его прототипом) могут служить найденные там же двенадцать треножников - согласно Гомеру, их преподнес царю Итаки Алкиной, правитель феакийцев. Кроме того, в позднейшие времена на острове существовал культ Одиссея - легендарным героям эллины поклонялись наравне с богами. Есть и другая версия - авторства британского археолога-любителя Роберта Биттлстоуна. Итакой, по его мнению, назывался остров, которого сейчас не существует, - впоследствии он сросся перешейком с Кефалинией и стал его полуостровом. Наконец, самую экзотическую версию не только странствий Одиссея, но и всех событий, описанных у Гомера, выдвинул итальянский ученый Феличе Винчи. По его мнению, события гомеровских поэм происходили не в Средиземноморье, а… на Балтике, причем Одиссей на самом деле соотечественник Гамлета - якобы он родом с одного из датских островов. Что ж, если существует «новая хронология», почему бы не быть и «альтернативной географии»? Современная Итака - тихий уютный островок.

Одной из первых «опорных точек» маршрута Одиссея является остров лотофагов («пожирателей лотоса»). Считается, что этот сказочный народ жил на острове у побережья Северной Африки, которую греки называли Ливией. Другая версия утверждает, что Одиссея занесло совсем в другую сторону - в Чёрное море, а остров этот находился в устье Дуная или даже Кубани: здесь и поныне растут огромные плантации речных лотосов. Впрочем, вполне возможно, что лотос у Гомера - вовсе не цветок: в одном месте он называет его деревом. На роль сказочного лотоса предлагались: некая разновидность слив, финики, жожоба или банальный гашиш. Последняя версия кажется наиболее близкой к истине - по производимому легендарным лотосом эффекту. Плоды этого дерева, согласно Гомеру, обладали сказочным свойством: отведавший его впадал в состояние блаженной полудрёмы, напрочь забывая, кто он и откуда. Спутники Одиссея едва не остались в стране лотофагов навсегда - герою пришлось привязывать их к корабельным скамьям и силой вытаскивать с чудесного острова. Еда или питьё, дарующее забвение, - ещё один популярный сказочный мотив: достаточно вспомнить фольклорный запрет есть или пить что-либо в волшебной стране, чтобы не остаться там навсегда.

Затем Одиссея занесло на остров циклопов, где он сумел лихо обмануть сильного, но неумного Полифема и выколоть ему единственный глаз. Этот остров ассоциируют то с Критом, то с Сицилией: на первом острове до сих пор водятся дикие козы, которых пас Полифем, на берегах возвышаются беспорядочные нагромождения скал, словно бы разбросанных в гневе неким исполином, а в народе ходят легенды о великанах. Впрочем, едва ли не на каждом морском берегу найдутся скалы, происхождение которых списывают на проделки великанов. Что же до самих мифических одноглазых гигантов, то легенды о них могли появиться по самым неожиданным причинам - например, благодаря черепам древних карликовых слонов, которые до сих пор в изобилии находят на островах Средиземноморья. На этих черепах самое заметное отверстие - на месте хобота, и его легко принять за единственный глаз.

Одиссей (в переводе это имя означает «сердитый» или «гневающий богов») - единственный сын царя Итаки Лаэрта и Антиклеи, дочери знаменитого дельца и мошенника Автолика, сына Гермеса. Считается, что именно изворотливый бог передал по наследству Одиссею его смекалку, за которую героя прозвали «хитроумным». Несмотря на это, покровительницей героя всегда была Афина Паллада - она помогала ему во многих затруднительных ситуациях.

В молодости Одиссей, вместе со всеми наследниками карликовых греческих царств, принимал участие в массовом сватовстве к Елене Прекрасной в Спарте - но встретил её двоюродную сестру Пенелопу, и она понравилась ему гораздо больше. Несостоявшемуся тестю Тиндарею Одиссей дал бесценный, хотя и роковой совет: он предложил заставить всех женихов поклясться в верности избраннику Елены, кто бы он ни был. Красавица выбрала Менелая, и впоследствии, когда её похитил троянский царевич Парис, оскорблённый муж собрал могучее войско и начал Троянскую войну.

Одиссей на войну не хотел и, чтобы «откосить», притворился сумасшедшим: запряг в плуг коня и быка и разбрасывал по полю горстями соль. Его перехитрил другой древнегреческий герой, Паламед: просто положил поперёк борозды новорождённого Телемаха, и Одиссей вынужден был признать, что его безумие было мнимым. Впоследствии, по версии позднейших авторов, итакиец отомстил Паламеду, во время Троянской войны подбросив в его шатёр подложное письмо Приама и обвинив соратника в измене. И именно Одиссей смог выманить на войну Ахилла, которого его мать Фетида переодела в женское платье и спрятала среди девушек: сначала притворился купцом и привлёк девиц богатыми товарами, а потом сымитировал нападение разбойников - и лишь Ахилл не бежал вместе с подругами, а схватился за оружие, тем самым выдав себя.

За исход войны тоже во многом ответственен наш хитроумный герой: именно он придумал соорудить огромного деревянного коня, внутри которого могли бы спрятаться ахейские вожди, чтобы таким образом проникнуть в город. А после смерти Ахилла Одиссею достались его доспехи.

Следующим пунктом в маршрутном листе богов, ведающих невольным круизом Одиссея, значился остров Эола - бога ветров. По Гомеру, Эолова крепость была обнесена бронзовой стеной - именно поэтому путешественник Тим Северин, повторяя маршрут Одиссея, счёл, что Эол жил там же, на Крите, где сейчас находится старая пиратская крепость Грабуза. Здесь скалы выглядят словно стены рукотворной крепости, а в лучах заходящего солнца приобретают медно-красный оттенок. Другая гипотеза располагает остров Эола к югу от Сицилии (это может быть, например, Мальта). На Сицилии же, по мнению как античных авторов, так и современных исследователей, находилось легендарное царство великанов-листригонов, которые разбили одиннадцать кораблей Одиссея, и спасся только один.

Самые яростные споры исследователей вызывает местонахождение Эйи - острова волшебницы Кирки, которая превратила спутников Одиссея в свиней, а его самого оставила при себе - в качестве любовника. От этой связи родился сын Телегон. Кирка, по легенде, была дочерью Гелиоса и сестрой колхидского царя Ээта, хозяина золотого руна и отца Медеи - обоих этих сокровищ его лишили аргонавты. В связи с тем, что Колхида (Кавказ) считалась любимой страной солнечного бога Гелиоса, остров Эйю чаще всего искали где-то в Чёрном море. Правда, остается открытым вопрос - каким ветром Одиссея туда занесло? Отвечать на этот вопрос следует буквально: ведь буря, которая принесла корабль к берегам Эйи, была вызвана ветром из волшебного мешка, подаренного Эолом. Впрочем, есть и другие претенденты на роль острова Кирки - райский греческий островок Паксос или остров у побережья Италии, где-то близ Рима; возможно - Капри.

Кирка указала Одиссею, где искать врата в преисподнюю, так как ему занадобилось пообщаться с тенью прорицателя Тиресия. Храмы, посвящённые владыке подземного царства Аиду, в Греции обычно располагались близ глубоких пещер и расселин, и впрямь напоминающих входы в подземный мир. Из некоторых подобных трещин зачастую поднимались ядовитые испарения, усиливающие «загробное» впечатление. Чуть ли не в каждом греческом полисе имелся персональный вход в Аид: скажем, мест, откуда якобы Геракл вывел Кербера (Цербера), показывали как минимум три. Тим Северин искал место, где Одиссей совершал жертвоприношение мёртвым, на берегу реальной реки Ахерон на северо-западе современной Греции, там, где она сливается с другой речкой, в древности именуемой Коцитом. Хотя у Гомера указано, что вход в Аид располагался далеко на западе, в стране киммерийцев, что за Геркулесовыми столпами (Гибралтаром). Скорее всего, это ошибка Гомера или переписчика: реальные киммерийцы населяли Закавказье в VII веке до нашей эры, также это название используется для доскифских культур Северного Причерноморья. Ещё античные комментаторы исправляли это название на «керберии» - мифический народ Кербера, трёхголового стража Аида. Подобная «загробная география» у Гомера уже говорит о том, что греки перестали ограничивать свой мир только родным полисом - Ойкумена ширилась, «номос» (буквально - «закон», шире - место, обустроенное согласно людским законам) вырос до размеров «космоса» (Вселенной).

Покидая Эйю, Одиссей проплывает мимо острова сирен, которые своим дивным пением заманивали корабли на острые скалы. Со скалами всё понятно: плавание близ берегов, особенно незнакомых, было опасно возможностью попадания на рифы, особенно если прибрежные скалы замаскированы «птичьими базарами» или лежбищами морских животных. Но откуда взялись легенды о пении, сводящем моряков с ума? Исследования показали, что со временем в некоторых прибрежных скалах могли вымываться отверстия, в которых свистел ветер, - а зачастую не только свистел, но и издавал инфразвук. Звук в этом диапазоне не воспринимается человеческим ухом, зато воздействует на нервную систему, вызывая чувство страха, вплоть до панических приступов. В таком состоянии немудрено и за борт выброситься, и неверным поворотом руля забросить корабль на рифы.

Сиренам не сдаётся наш гордый Одиссей!

Что интересно, Гомер не описывает внешности сирен. Их описание как полуженщин-полуптиц встречается у римского поэта Овидия в «Метаморфозах». В средневековых бестиариях они изображаются как натуральные русалки - полуженщины-полурыбы (возможно, их прототипами послужили тюлени-дюгони). До Одиссея миновать их остров удалось только аргонавтам - потому что Орфей заглушал пение сирен игрой на своей лире. Что до нашего героя, то он залепил своим спутникам уши воском, а себя привязал к мачте, чтобы не кинуться в море на таинственный зов. Согласно позднейшим легендам, сиренам было предсказано, что они погибнут, когда кому-то из мореходов удастся пройти мимо невредимыми, однако кто оказался в итоге повинен в их гибели - аргонавты или Одиссей - неизвестно. Что касается самого острова, то его обычно помещают близ Сицилии или на одном из мысов острова: опасных для судоходства скал тут в избытке. Тим Северин же полагал, что островом сирен был греческий Лефкас неподалеку от Итаки.

После сирен Одиссея ожидала ещё одна смертельная опасность - вернее, даже две: Скилла (Сцилла) и Харибда. Эти морские чудища обосновались по обе стороны узкого пролива: сидящая на скале шестиголовая Скилла хватала зазевавшихся моряков, а Харибда засасывала тех, кто уцелел, в свою ненасытную пасть. Одиссей заметил, что Харибда втягивает в себя воду не постоянно, а лишь трижды в сутки, и прошёл мимо чудовища, когда оно было спокойно, - ценой жизни шестерых товарищей, которых-таки изловчились ухватить пасти Скиллы. Традиционно этих чудовищ помещают по обе стороны Мессенского пролива, что между Италией и Сицилией: он довольно узок, и в нём бывают сильные течения и огромные водовороты. По истолкованию античного автора Палефата (весьма странному, впрочем), Скиллой Гомер назвал быстроходную триеру тирренских пиратов, преследовавших Одиссея, а Харибдой - обычный водоворот. А по версии Северина - таким опасным местом для греческих мореходов мог быть пролив между островом Лефкас и материковой Грецией: с одной стороны там возвышается скала с пещерой, годящейся для обитания Скиллы, а с другой - скальная отмель, вокруг которой постоянно пенятся волны.

Ещё одно загадочное для исследователей место - Огигия, остров нимфы Калипсо, у которой Одиссей прожил семь лет. Гомер помещал этот остров где-то далеко на Западе: согласно тексту поэмы, сюда отнесла буря корабль Одиссея в наказание за то, что его спутники съели одного из священных быков Гелиоса, пасшихся на острове Тринакрия (древнее название Сицилии), - так Одиссей лишился последних своих друзей. Огигию отождествляли с островом Гавд (ныне Гоцо) близ Мальты (здесь туристам даже показывают грот, в котором якобы жила нимфа), с адриатическим островом Нимфея (ныне Сазани) или с Гибралтаром. По мнению Плутарха, этот остров лежал к западу от Британии - то есть это вполне может быть Ирландия, куда заносило иных отчаянных финикийских и греческих мореплавателей. Что характерно, эпитет «огигский» относился к подземному миру, а на самом острове, согласно Гомеру, растут тополя и кипарисы - деревья, связанные с культом мёртвых. В этом смысле Одиссей, вырвавшись из весьма приятного плена Калипсо, предлагавшей ему бессмертие и вечную юность, вернулся из загробного мира - благодаря воли к жизни и любви к близким, всё ещё ждущим его на Итаке. Правда, без вмешательства богов тут не обошлось: к Калипсо прислали вестника Гермеса с приказом отпустить Одиссея.

Предпоследний этап путешествия - остров феаков - обычно отождествляют с греческим островом Корфу (в древности Керкира). Здесь на пиру у царя Алкиноя, куда странника приводит царевна Навсикая, обнаружившая его плот на морском берегу, Одиссей рассказывает историю своих бедствий. Алкиной тут же даёт приказ снарядить корабль, чтобы отвезти героя на Итаку. Согласно Гомеру, когда феакийцы возвращались домой, разгневанный Посейдон, который особо не любил Одиссея, превратил их судно в камень - сейчас скалу, похожую на древний корабль, можно увидеть в одной из бухт острова.

ОДИССЕЙ ПОСЛЕ «ОДИССЕИ»

Не стоит полагать, что древние греки спустили с рук Одиссею убийство более сотни знатных юношей - женихов Пенелопы. Судивший его царь соседней Эвбеи, Неоптолем, приговорил Одиссея к изгнанию на десять лет - в то время как наследники женихов возмещали Телемаху ущерб, нанесённый хозяйству и дворцу царя Итаки женихами. Изгнание было предсказано Одиссею тенью прорицателя Тиресия: по его совету герой, чтобы умилостивить Посейдона, должен был скитаться по далёким землям с веслом на плече, пока не найдёт народ, незнакомый с мореплаванием. И такие люди нашлись - они спросили у Одиссея: «Что за лопату несёшь на блестящем плече, иноземец?» И на этом путь героя был окончен - он принёс жертву Посейдону и вернулся домой. Позднейшие легенды не оставляли вечного странника в покое: следы его путешествий обнаруживались по всей Греции, и даже в Германии и Италии. Умер он не то в Аркадии, не то в Этрурии, не то где-то ещё в Греции. Но более широко распространена другая легенда. В своё время Тиресий также предсказал, что смерть Одиссея придёт из-за моря - и это оказался его сын от Цирцеи, Телегон, явившийся на поиски отца, но принявший Итаку за другой остров и решивший поразбойничать. Одиссей, защищая свое царство, получает смертельный удар копьём, у которого вместо наконечника был ядовитый шип ската.

На этом долгое путешествие Одиссея было окончено: ему ещё предстояло быть узнанным близкими, расправиться с обнаглевшими женихами Пенелопы и наконец зажить спокойно и счастливо на родном острове. Впрочем, легенды и тут не оставили его в покое, но это, как говорится, уже совсем другая история…

Космическая одиссея капитана Одиссея

В литературе Одиссей стал архетипическим вечным странником, подобно Вечному Жиду, а история его возвращения домой - нарицательной для любого путешествия вообще. Свою «Энеиду» римлянин Вергилий сочинял в подражание «Одиссее» - это своеобразный её римейк на римском материале. «Одиссея капитана Блада» Рафаэля Сабатини и «Космическая одиссея 2001 года» Артура Кларка - два очень далёких друг от друга произведения, но они оба своим названием отдают дань самому известному в литературе путешествию. По сюжету поэмы был написан один из самых значительных романов ХХ века - «Улисс» Джеймса Джойса : автор, помимо всего прочего (а этого прочего в книге - вагон и маленькая тележка), иронически снижает античные образы - скажем, верная Пенелопа в «Улиссе» превратилась в жену главного героя, распутную и глупую Молли.

Сбросить забронзовевших героев с пьедесталов - самый очевидный для писателей способ переосмысления мифа. Тщательно вычищает от героического ореола историю Одиссеевых странствий швед Эйвинд Юнсон в романе «Прибой и берега» : царь Итаки здесь - обычный человек со своими человеческими слабостями, который после Троянской войны больше не хочет убивать, как бы ни настаивали боги на том, что он должен «навести порядок» на родном острове. История Одиссея для автора - способ поразмышлять на тему возможности и необходимости применения насилия, соотношения цели и средств. А Маргарет Этвуд в «Пенелопиаде» даёт слово верной супруге Одиссея, которая рассказывает о том, как нелегко ей приходилось в отсутствие супруга, прохлаждающегося в постелях нимф и волшебниц. Вечный непокой героя, по Этвуд, стал карой за расправу не столько с женихами, сколько со служанками Пенелопы, которые на самом деле были верными союзницами в войне против жадных претендентов на её руку.

Оригинальные трактовки образа встречаются в литературе довольно редко: авторы многочисленных пьес и романов на античные темы почти не выходят за рамки канонического сюжета, видимо, сочтя, что он вполне исчерпывающ. Одним из первых соригинальничал Данте в своей «Божественной комедии» . Одиссея мы обнаруживаем в аду - причём не потому, что он не был, да и не мог быть христианином, а потому, что ненасытная жажда странствий побуждала его раз за разом бросать дом и семью - автор отнюдь не считает это добродетелью.

«Ни нежность к сыну, ни перед отцом

Священный страх, ни долг любви спокойный

Близ Пенелопы с радостным челом

Не возмогли смирить мой голод знойный

Изведать мира дальний кругозор

И всё, чем дурны люди и достойны…»

Данте Алигьери
«Божественная комедия»
(Ад, песнь XVI)

Не может прервать своего вечного путешествия Одиссей в псевдоисторической фантазии Генри Райдера Хаггарда «Скиталец» . Главного героя уже после возвращения на Итаку заносит в Египет, где он становится свидетелем начала странствий евреев, отпущенных фараоном из египетского рабства. Здесь же он встречает Елену Прекрасную и влюбляется в неё: две ключевые фигуры Троянской войны объединены не только общими воспоминаниями, но и общей трагической судьбой, ибо у гнева богов нет срока давности. Если Хаггард проливает свет на жизнь Одиссея после «Одиссеи», то Глин Айлиф в романе «Царь Итаки» рассказывает о событиях, предшествующих походу на Трою, - о соперничестве женихов за руку Елены Прекрасной, женитьбе Одиссея на Пенелопе и воцарении его на родном острове. «Царь Итаки» - первая книга масштабной эпопеи «Приключения Одиссея»: уже вышедшие на английском продолжения рассказывают о Троянской войне, а затем последует роман о возвращении Одиссея на родину. И только деятельное участие богов во всей этой истории не позволяет назвать романы Айлифа историческими.

В гомеровской поэме многие реалии напрашиваются на то, чтобы стать символами. Лион Фейхтвангер в рассказепритче «Одиссей и свиньи, или О неудобстве цивилизации» пишет не столько об Одиссее, сколько о его спутнике, который не желал превращаться из свиньи обратно в человека. Мораль очевидна: человека от животного отделяет лишь тоненькая прослойка цивилизации, и сопротивляться животным инстинктам подчас бывает так трудно, что разрешение им потакать - самое большое счастье.

Наконец, подкравшись, я сумел коснуться корнем одной из свиней. Тотчас спала покрывавшая её щетина, и предо мною предстал мой спутник Эльпенор, самый младший из нас, заурядный юноша, не отличившийся в битвах и не наделённый разумом. Он стоял передо мною прямо, в своем человечьем обличье. Но он не заключил меня в объятья, как я ожидал, и не ликовал, и не был счастлив. Нет, он стал упрекать меня, говоря: «Ты снова явился, злой нарушитель покоя? Ты снова хочешь нас мучить, подвергать наши тела опасностям и требовать решений от наших душ? Сладко быть тем, чем я был, валяться в грязи на солнышке, радоваться корму и пойлу, хрюкать и не ведать сомнений: так ли мне поступать или этак? Зачем ты пришёл, зачем насильно возвращаешь меня к ненавистной прежней жизни?» Так упрекал он меня, плача и проклиная. Потом он пошёл, напился допьяна и лёг спать на крыше Цирцеина дома.

Лион Фейхтвангер

Пожалуй, одну из наиболее глубоких интерпретаций истории Одиссея предлагает роман Генри Лайона Олди «Одиссей, сын Лаэрта» . Авторам удалось, почти не отступая от канонической канвы событий (из заметных отличий - например, то, что Одиссей у Олди становится виновником смерти Ахилла), рассказать не только о приключениях Одиссея-скитальца, но и о целой эпохе, когда время героевполубогов сменялось временем смертных, которые мечтают не о подвигах и прекрасной смерти, а о семье и возвращении домой. «Одиссей…» стал непрямым продолжением романа «Герой должен быть один»: герои новой эпохи в одиночку не выживают. Другой взгляд на описанные события предлагает Андрей Валентинов в романе «Диомед, сын Тидея» - более трезвый, менее восторженный, подчас спорящий с «Одиссеем, сыном Лаэрта».

Сделать древнегреческого героя персонажем научной фантастики? Запросто! В дилогии Дэна Симмонса «Илион» и «Олимп» Одиссей играет одну из ключевых ролей, к тому же весьма загадочную. В то время как некие могущественные существа, называющие себя богами, переигрывают события Троянской войны на Марсе, на Земле далёкого будущего - в довольно пресном гедонистическом раю - объявляется таинственный странник, именующий себя Одиссеем… Как всегда у Симмонса, количество ссылок и аллюзий на древнюю и современную литературу в дилогии просто зашкаливает, и наш вечный странник здесь - только маленький кусочек многоцветной мозаики, в которой оказались замешаны и Шекспир, и Пруст, и Набоков. В романе Эдуарда Геворкяна «Тёмная гора» Одиссей, возвращаясь домой, сталкивается с высокими технологиями атлантов, которые, оказывается, и развязали Троянскую войну, - но отважный итакиец топит их последний корабль. А Валентин Леженда в книге «Разборки олимпийского уровня» , отчасти пародирующей роман Олди, и вовсе делает Олимп космическим кораблем пришельцев, а Одиссея - сыном циклопа Полифема…

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ученые из Национальной академии наук США умудрились определить точную дату возвращения Одиссея домой: 16 апреля 1178 г. до н. э. Такой точности удалось добиться благодаря подробно описанным в тексте Гомера астрономическим явлениям, в том числе солнечному затмению. В книге Рика Риордана «Перси Джексон и похититель молний» лотофаги - держатели казино «Лотос» в Лас-Вегасе: плоды сказочного растения помогают им выкачивать деньги из посетителей. В фильме «Пираты Карибского моря: на краю света» мстительную морскую богиню, заточённую в человеческом теле, зовут Калипсо. Главного героя романа Пьера Буля «Планета обезьян» зовут Улисс, и выбор имени не случаен: его возвращение на вожделенную Землю преподносит ему куда больший сюрприз, нежели Одиссею... Среди людей Икс есть супергерой по прозвищу Циклоп, умеющий убивать взглядом.

Нет такой эпической истории, которую нельзя было бы превратить в пародию. Британский насмешник Терри Пратчетт не смог пройти мимо такой возможности: в романе «Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-варвар» появляется эпизодический персонаж по имени Виндринссей - когда незадачливый демонолог Эрик вместе с Ринсвиндом переносятся в эпоху «цортских войн».

Эрик закатил глаза.

- Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, - объяснил он. - А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.

- Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?

- Примерно в двух сотнях миль отсюда, - серьёзно ответил Эрик.

- Что, постоянно сбивался с дороги?

- А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и всё такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.

- О боги.

- Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлёпанцы своего хозяина. Какая жалость.

Терри Пратчетт

А вот оригинальных киновоплощений у истории Одиссея гораздо меньше, чем литературных. Классическими считаются две масштабные экранизации поэмы Гомера, весьма близкие к тексту: «Странствия Одиссея» («Улисс», 1955) с Керком Дугласом и «Одиссея» (1997) с Армандом Ассанте. Интересно, что в первом фильме Цирцею и Пенелопу играет одна и та же актриса. В фильме «Троя» (2004) года роль Одиссея исполняет Шон Бин. Самый неожиданный угол зрения на классический сюжет демонстрирует совсем не фантастическая картина - «О, где же ты, брат?» братьев Коэнов. Здесь Улиссом зовут заключённого, которого играет Джордж Клуни, Пенни (Пенелопой) - его жену, уже успевшую выйти замуж за другого, а комическая «одиссея» состоит в побеге с каторги. Самое смешное во всей этой истории то, что фильм получил «Оскар» в номинации «Лучшая адаптация литературного произведения».

Наконец, нельзя не упомянуть весьма любопытное аниме-воплощение вечного сюжета - 26-серийный Uchuu Densetsu Ulysses 31 («Улисс 31: Космическая легенда» , 1988). Действие происходит в XXXI веке. Главный герой - Улисс, капитан космического корабля с небанальным названием «Одиссей», - спасает похищенного инопланетянами сына Телемаха, но пришельцы в отместку стирают из памяти бортового компьютера сведения об обратном курсе, и теперь Улисс должен добраться до таинственного королевства Гадес (то есть Аид), чтобы найти путь домой…

Согласно античной мифологии, латиняне - коренное население Италии, будущие римляне - были потомками Латина, сына Одиссея и Калипсо. «Энеида» Вергилия появилась гораздо позднее, когда у римлян проклюнулась собственная национальная гордость: до этого считалось, что происходить от великого героя намного почётнее, чем от представителя проигравшей стороны, троянца Энея.

В каком-то смысле Одиссей - идеальный путешественник: не неприкаянный бродяга, а человек, у которого есть цель. Хорхе Луис Борхес в своем знаменитом эссе о том, что «историй всего четыре», приводит «Одиссею» как пример вечной истории о возвращении домой. И это история о том, что надежда на возвращение есть всегда, какие бы невзгоды ни ждали нас на пути. Наверно, поэтому эта легенда жива до сих пор.

Сладкие песни сирен. Знал Одиссей со слов Кирки, что вскоре предстоит ему плыть мимо острова, где живут сирены, полуженщины-полуптицы. Сладкозвучными песнями заманивают они мореходов на свой остров, а затем разрывают острыми когтями на части. Ни один человек никогда не миновал этого острова живым.

Хотелось Одиссею послушать необыкновенные песни. И вот залепил он своим товарищам уши воском, чтобы не слышали они волшебных голосов, а себя приказал привязать к мачте крепкими канатами и, что бы он ни делал, ни в коем случае не отвязывать. Быстро понесся корабль мимо острова, и послышались с него чудные звуки:

К нам. Одиссей богоравный, великая слава ахеян, К нам с кораблем подойди; сладкопением сирен насладися. Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец, Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав, Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, много сведав: Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится.

Так пели сирены; покорен был Одиссей их пением, стал рваться из канатов, знаками показывать, чтобы товарищи освободили его. Но еще сильнее налегли они на весла, и лишь тогда отвязали Одиссея, когда скрылся из виду страшный остров и не стало слышно пения.

Скилла и Харибда. Спокойно плыл дальше корабль, но знал Одиссей, что еще более страшная опасность ждет впереди. Корабль должен был пройти через узкий пролив между двумя скалами. На одной из них жила в пещере чудовищная Скилла. Шесть собачьих голов имела она на шести длинных, извивающихся шеях, по три ряда острых зубов было в каждой пасти. С каждого корабля, проходившего мимо, захватывала она сразу по шесть человек и проглатывала их. Еще страшнее была притаившаяся под другим утесом Харибда. Трижды в день заглатывала она воду вместе со всем, что в ней находится, и трижды извергала ее назад. Целые корабли проваливались в ее бездонное брюхо.

И вот послышался вдали ужасный шум: это бушевала Харибда. Приказал Одиссей своим спутникам держаться поближе к другому утесу, о Скилле же не сказал ни слова. Бледные от ужаса смотрели путники на Харибду; волны клокотали около ее пасти, а в глубоком чреве, как в котле, кипели морская тина и вода. В это время вытянула все свои шеи ужасная Скилла и схватила шестерых товарищей Одиссея; мелькнули в воздухе их ноги, замер протяжный крик... Но вот остался позади ужасный пролив, снова впереди спокойное море.

Месяц на острове Тринакрия. Не хотел Одиссей останавливаться на острове Тринакрия, помня, о чем предупреждал его Тиресий. Но Эврилох сказал от имени остальных матросов: “Жестоко поступаешь ты, Одиссей! Сам ты словно отлит из меди, не знаешь усталости, — мы же простые люди, уже много ночей спим на корабле, а теперь хотим выйти на берег, отдохнуть там и подкрепиться. А завтра с зарей продолжим наше плавание”.

Понимал Одиссей, что не миновать им беды, но не стал спорить с товарищами. Пристали они к острову и вытащили на берег корабль. Переночевали здесь, а утром началась страшная буря, и не было никакой возможности выйти в море. Дули ветры целый месяц. Вышли у Одиссея и его спутников все припасы; все сильнее их мучил голод. Но следил Одиссей, чтобы не трогали они быков Гелиоса. Однажды заснул Одиссей, а тем временем его спутники решили убить быков, а чтобы не гневался Гелиос — отнести после возвращения драгоценные дары в его храм.

Преступление против богов. Проснулся Одиссей, почувствовал запах жареного мяса и понял, что совершили его спутники преступление перед богами, обрекли себя на гибель. Особенно убедило его в том страшное знамение, которое послали боги: как живые двигались шкуры быков, а мясо издавало жалобное мычание. Спаслись спутники Одиссея от голода, а вскоре и буря прекратилась, можно было пускаться в путь.

Но только скрылся из глаз остров — собрал громовержец Зевс над кораблем тяжелые тучи. С воем налетел ветер, как трость сломалась мачта, сверкнула молния — и лишь щепки остались от корабля. Успел Одиссей ухватиться за обломок мачты, и понесло его по волнам. Девять дней носило его из конца в конец по безбрежному морю, чуть не попал он в пасть Харибды, и, к счастью, не заметила его Скилла. Наконец, прибило его к какому-то берегу.

Одиссей начинает свой путь домой.

Сначала буря забрасывает его корабли на фракийское побережье, где отряд Одиссея вступает в сражение с киконами - народом, сражавшимся на стороне троянцев в недавней войне. Одиссей побеждает киконов и разоряет город Исмар, но затем вынужден отступить перед натиском противника, потеряв 70 человек. Затем отряд Одиссея попадает в землю лотофагов ("поедателей лотоса"). Одиссей посылает разведчиков, которых местное население встречает очень радушно и дает им попробовать лотос, после которого спутники Одиссея забывают обо всём и хотят насвегда остаться в стране лотофагов. Одиссей силой возвращает их на корабли.
Затем Одиссей оказывается в стране циклопов (правильнее - киклопы, т.е. "круглоглазые"). Одиссей с отрядом попадают в пещеру, полную припасов и скота. Спутники Одиссея умоляют его забрать необходимое и скорее вернуться на корабль, однако Одиссей принимает решение дождаться хозяина пещеры:

Я не послушался их, а намного б то выгодней было!
Видеть его мне хотелось - не даст ли чего мне в подарок.
Но не радушным ему предстояло явиться пред нами!

(Гомер, "Одиссея", песнь 9-я)

Вскоре пришёл хозяин пещеры. Им оказался циклоп Полифем, сын бога Посейдона и нимфы Тоосы. Он завалил вход в пещеру огромным камнем ("тяжким, которого с места никак не сумели бы сдвинуть двадцать две телеги четырехколесных добротных"), после этого съел двух спутников Одиссея и заснул.

Одиссей хотел убить его во сне, но понял, что тогда они навсегда окажутся запертыми в пещере, т.к. им не отвалить огромный камень, запирающий вход. На следующий день Одиссей напоил Полифема вином, при этом Одиссей назвал своё вымышленное имя - "Никто".

Когда циклоп заснул, Одиссей со своими спутниками выкололи ему единственный глаз. На шум сбежались другие циклопы и стали спрашивать, что с ним:

Что за беда приключилась с тобой, Полифем, что кричишь ты
Чрез амвросийную ночь и сладкого сна нас лишаешь?
Иль кто из смертных людей насильно угнал твое стадо?
Иль самого тебя кто-нибудь губит обманом иль силой? -
Им из пещеры в ответ закричал Полифем многомощный:
- Други, Никто! Не насилье меня убивает, а хитрость!

Циклопы, решив, что Полифем лишился рассудка, удалились. Полифем стал обшаривать пещеру в поисках ослепивших его людей, однако Одиссей поступил так:

Было немало баранов кругом, густорунных и жирных,
Очень больших и прекрасных, с фиалково-темною шерстью.
Их потихоньку связал я искусно сплетенной лозою,
Взяв из охапки ее, где спал великан нечестивый.
По три барана связал я; товарища нес под собою
Средний; другие же оба его со сторон прикрывали.
Трое баранов несли товарища каждого. Я же...
Был в этом стаде баран, меж всех остальных наилучший.
За спину взявшись его, соскользнул я барану под брюхо
И на руках там повис и, в чудесную шерсть его крепко
Пальцами впившись, висел, отважным исполненный духом.
Тяжко вздыхая, прихода божественной Эос мы ждали.
Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Стал на пастбище он козлов выгонять и баранов.
Матки ж в закутах, еще недоенные, громко блеяли, -
Вздулося вымя у них. Хозяин, терзаемый злою
Болью, ощупывал сверху у всех пробегавших баранов
Пышноволнистые спины. Совсем он, глупец, не заметил,
Что привязано было под грудью баранов шерстистых.
Самым последним баран мой наружу пошел, отягченный
Шерстью густою и мною, исполнившим замысел хитрый.
Спину ощупав его, сказал Полифем многомощный:
- Ты ли, любимец мой милый? Последним сегодня пещеру
Ты покидаешь; обычно не сзади других ты выходишь:
Первым из всех, величаво шагая, вступаешь на луг ты,
Нежно цветущий, и первым к теченьям реки подбегаешь;
Первым с пастбища также спешишь и домой возвратиться
Вечером. Нынче ж - последний меж всеми. Иль ждешь ты, тоскуя,
Глаза хозяйского? Злой человек его начисто выжег,
С помощью спутников жалких, мне чувства вином отуманив.
Имя злодею - Никто. И смерти ему не избегнуть!
Если бы чувствовать мог ты со мною и мог бы сказать мне,
Где от гнева ему моего удается укрыться,
Я бы о землю ударил его и пещеру повсюду
Мозгом его бы обрызгал. Тогда бы нашло облегченье
Сердце мое от беды, что негодный Никто причинил мне. -
Так произнес он и выпустил вон из пещеры барана.

Когда корабли Одиссея отплыл от берега, Одиссей крикнул Полифему:

Что же, циклоп? Не у так уж бессильного мужа, как видно,
В полой пещере своей пожрал ты товарищей милых!
Так и должно было, гнусный злодей, приключиться с тобою,
Если ты в доме своем гостей поедать не страшишься.
Это - возмездье тебе от Зевса и прочих бессмертных!

Тогда циклоп бросил в корабль кусок скалы, едва не попав в цель. Товарищи Одиссея призывали его молчать, однако Одиссей, "злобой неистовой в сердце горя", не удержался и прокричал циклопу:

Если, циклоп, из смертных людей кто-нибудь тебя спросит,
Кто так позорно тебя ослепил, то ему ты ответишь:
То Одиссей, городов разрушитель, выколол глаз мне,
Сын он Лаэрта, имеющий дом на Итаке скалистой.

Тогда Полифем взмолился своему отцу Посейдону:

Слух преклони, Посейдон, черновласый Земли Колебатель!
Если я впрямь тебе сын и хвалишься ты, что отец мне, -
Дай, чтоб домой не попал Одиссей, городов разрушитель,
Сын Лаэртов, имеющий дом на Итаке скалистой.
Если ж судьба ему близких увидеть и снова вернуться
В дом свой с высокою кровлей и в милую землю родную, -
Пусть после многих несчастий, товарищей всех потерявши,
Поздно в чужом корабле он вернется и встретит там горе! -
Так говорил он, молясь, и был Черновласым услышан.

ОДИССЕЙ И ЦИРЦЕЯ

Либико Марайа - Цирцея

Лишь один из спутников Одиссея не пил вина и наблюдал за происходящим издали, он вернулся к Одиссею и рассказал об увиденном. Одиссей отправился спасать товарищей и на подходе к дворцу Цирцеи ему встретился бог Гермес, который дал Одиссею целебное зелье и рассказал, как спастись от превращения в свинью:

Все я тебе сообщу, что коварно готовит Цирцея.
В чаше тебе замешает напиток и зелья подсыпет.
Не околдует, однако, тебя. До того не допустит
Средство целебное, что тебе дам я. Запомни подробно:
Только ударит тебя жезлом своим длинным Цирцея,
Вырви тотчас из ножен у бедра свой меч медноострый,
Ринься с мечом на Цирцею, как будто убить собираясь.
Та, устрашенная, ложе предложит тебе разделить с ней.
Ты и подумать не смей отказаться от ложа богини,
Если товарищей хочешь спасти и быть у ней гостем.
Пусть лишь она поклянется великою клятвой блаженных,
Что никакого другого несчастья тебе не замыслит,
Чтоб ты, раздетый, не стал беззащитным и сил не лишился.

Одиссей, придя к Цирцее, последовал советам Гермеса. Когда Одиссей бросился на Цирцею с мечом, волшебница испугалась и упала перед Одиссем на колени, догадавшись, кто перед ней:

Кто ты, откуда? Каких ты родителей? Где родился ты?
Я в изумленьи: совсем на тебя не подействовал яд мой!
Не было мужа досель, кто пред зельем таким устоял бы
В первый же раз, как питье за ограду зубную проникнет.
Неодолимый какой-то в груди твоей дух, как я вижу.
Не Одиссей ли уж ты, на выдумки хитрый, который,
Как говорил мне не раз златожезленный Аргоубийца,
Явится в черном сюда корабле, возвращаясь из Трои?
Ну, так вложи же в ножны медноострый свой меч, а потом мы
Ляжем ко мне на постель, чтоб, сопрягшись любовью и ложем,
Мы меж собою могли разговаривать с полным доверьем.

Одиссей заставил её поклясться, что она не причинит ему зла, когда он будет раздет и безащитен, после чего "немедля взошел на прекрасное ложе Цирцеи". От связи Цирцеи и Одиссея родился сын Телегон ("далекорождённый"), который спустя много лет нечаянно убил своего отца.
Цирцея вернула прежний облик спутникам Одиссея. Одиссей и его спутники провели на острове Цирцеи год. Перед продолжением плавания Одиссей по совету Цирцеи посетил загробный мир, чтобы встретиться с прорицателем Тиресием, который предсказал Одиссею дальнейшую судьбу.

Не пейте сомнительное зелье, лучше купите настоящий кофе .

ОДИССЕЙ,СИРЕНЫ,СЦИЛЛА И ХАРИБДА

Перед расставанием с Одиссем поведала, какие дальнейшие опасности таятся в пути:

Прежде всего ты сирен повстречаешь, которые пеньем
Всех обольщают людей, какой бы ни встретился с ними.
Кто, по незнанью приблизившись к ним, их голос услышит,
Тот не вернется домой никогда. Ни супруга, ни дети
Не побегут никогда ему с радостным криком навстречу.
Звонкою песнью своею его очаруют сирены,
Сидя на мягком лугу. Вокруг же огромные тлеют
Груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.
Мимо корабль твой гони. Залепи товарищам уши,
Воск размягчив медосладкий, чтоб их ни один не услышал
Спутник. А если ты сам пожелаешь, то можешь послушать.
Пусть лишь товарищи, руки и ноги связав тебе крепко,
Стоя привяжут концами тебя к основанию мачты,
Чтоб наслаждаться ты мог, обеим внимая сиренам.
Если ж ты станешь просить и себя развязать им прикажешь,
Пусть они еще больше ремней на тебя намотают.

(Гомер "Одиссея", песнь 12-я)

В древнегреческой мифологии сирены - демонические существа, рожденные рекой Ахелоем и одной из муз (от матери сирены унаследовали божественный голос). Сирены были полуптицами-полуженщинами (или же полурыбами-полуженщинами). Первым кораблём, который благополучно проплыл мимо острова сирен, был "Арго" с аргонавтами, среди которых был Лаэрт - отец Одиссея. Аргонавтов спас плывший с ними Орфей, который заглушил пение сирен своим пением и игрой на лире.

Чтобы спастись от гибели, Одиссей сделал так, как советовала Цирцея: залепил воском уши своим спутникам, а сам велел привязать себя к мачте. Одиссей услышал такую песнь сирен:

К нам, Одиссей многославный, великая гордость ахейцев!
Останови свой корабль, чтоб пение наше послушать.
Ибо никто в корабле своем нас без того не минует,
Чтоб не послушать из уст наших льющихся сладостных песен
И не вернуться домой восхищенным и много узнавшим.
Знаем все мы труды, которые в Трое пространной
Волей богов понесли аргивяне, равно как троянцы.
Знаем и то, что на всей происходит земле жизнедарной.

Одиссей приказал развязать себя, однако его спутники лишь сильнее связали его. После этого корабль Одиссея благополучно отплыл от острова сирен.

После острова сирен на пути Одиссея была новая опасность - Сцилла и Харибда, о которых также предупреждала Цирцея:

Два на дороге второй есть утеса. Один достигает
Острой вершиною неба, вокруг нее тучи теснятся
Черные. Прочь никогда не уходят они, у вершины
Воздух ни летом, ни осенью там не бывает прозрачным.
Смертный не мог бы взойти на утес иль спуститься обратно.
Даже когда двадцатью бы руками владел и ногами, -
Так этот гладок утес, как будто отесанный кем-то.
Мрачная есть в середине утеса большая пещера.
Обращена она входом на мрак, на запад, к Эребу.
Мимо нее ты направь свой корабль, Одиссей благородный.
Даже сильнейший стрелок, с корабля нацелясь из лука,
Полой пещеры не смог бы достигнуть своею стрелою.
Страшно рычащая Сцилла в пещере скалы обитает.
Как у щенка молодого, звучит ее голос. Сама же -
Злобное чудище. Нет никого, кто б, ее увидавши,
Радость почувствовал в сердце, - хоть если бы бог с ней столкнулся
Ног двенадцать у Сциллы, и все они тонки и жидки.
Длинных шесть извивается шей на плечах, а на шеях
По голове ужасающей, в пасти у каждой в три ряда
Полные черною смертью обильные, частые зубы.
В логове полом она сидит половиною тела,
Шесть же голов выдаются наружу над страшною бездной,
Шарят по гладкой скале и рыбу под нею хватают.
Тут - дельфины, морские собаки; хватают и больших
Чудищ, каких в изобильи пасет у себя Амфитрита.
Из мореходцев никто похвалиться не мог бы, что мимо
Он с кораблем невредимо проехал: хватает по мужу
Каждой она головой и в пещеру к себе увлекает.
Там и другую скалу, Одиссей, ты увидишь, пониже,
Близко от той. Отстоит от нее лишь на выстрел из лука.
Дико растет на скале той смоковница с пышной листвою.
Прямо под ней от Харибды божественной черные воды
Страшно бушуют. Три раза она их на дню поглощает
И извергает три раза. Смотри же: когда поглощает -
Не приближайся! Тебя тут не спас бы и сам Земледержец!
К Сциллиной ближе держися скале и как можно скорее
Мимо корабль быстроходный гони. Несравненно ведь лучше
Шесть людей с корабля потерять, чем всех их лишиться.

Одиссей спросил Цирцею, возможно ли отразить нападение Сциллы, чтобы не потерять шестерых товарищей, на что получил ответ:

Знай же: не смертное зло, а бессмертное Сцилла. Свирепа,
Страшно сильна и дика. Сражение с ней невозможно.
Силою тут не возьмешь. Одно лишь спасение в бегстве.

Когда корабль Одиссея оказался неподалеку от Сциллы и Харибды, Одиссей сказал кормчему избегать водоворота, порождаемого Харибдой, а гребцам приказал грести изо всех сил, при этом Одиссей скрыл от товарищей существование Сциллы, боясь, что узнав подстерегающую их опасность, они спрячутся внутри корабля и откажутся грести. Когда корабль проплыл мимо пещеры Сциллы, чудовище схватило шестерых моряков, но корабль с остальными спасся.

ОДИССЕЙ И КАЛИПСО

После спасения от Сциллы и Харибды корабль Одиссея подплыл к острову, где паслись священные овцы и коровы бога Гелиоса. , а до нее прорицатель Тиресий предупредили Одиссея, что если тронуть стада Гелиоса, то Одиссей потеряет всех своих товарищей. Одиссей, помня о мрачных пророчествах, приказал своим спутникам не останавливаться и плыть мимо острова, однако товарищи Одиссея воспротивились, сказав, что устали и не могут плыть дальше. Одиссей согласился остановиться на острове, но строго-настрого запретил трогать любую овцу или корову из стад Гелиоса.
После остановки Одиссею и его людям пришлось провести месяц на острове, дожидаясь попутного ветра. Когда кончились запасы еды, которую дала Цирцея, спутникам Одиссея пришлось охотиться на птицу и ловить рыбу. Однажды Одиссей заснул, а его товарищи, обезумев от голода, решили принести несколько коров в жертву богам, а по возвращении на Итаку построить храм Гелиосу, чтобы загладить грех перед ним.
Когда спутники Одиссея зарезали несколько коров из стада, Гелиос обратился с жалобой к Зевсу. Владыка богов пообещал наказать святотатцев. Когда корабль Одиссея вышел в море, Зевс бросил в него молнию. Все спутники Одиссея погибли, спасся лишь Одиссей, уцепившись за обломки корабля. Девять дней Одиссея носило по морю, а на десятый его прибило к острову нимфы Калипсо, где Одиссею было суждено провести 7 лет.
Калипсо ("та, что скрывает") была дочерью титана Атланта и океаниды Плейоны (по другой версии Калипсо была дочерью бога Гелиоса и Персеиды).
Калипсо полюбила Одиссея и хотела, чтобы он навсегда остался с ней, предлагая ему бессмертие. Однако Одиссей, тоскуя по родине и жене Пенелопе, постоянно плакал, "стонами дух свой терзая, слезами и горькой печалью".

H. J. Ford - Одиссей и Калипсо

N. C. Wyeth - Одиссей и Калипсо

Афина уговорила Зевса, чтобы Одиссей был освобожден. Зевс послал к Калипсо Гермеса, поручив передать приказ об освобождении Одиссея.

Karl Lehmann - Калипсо

Калипсо, покорившись воле Зевса, сообщила Одиссею:

Будет, злосчастный, тебе у меня горевать неутешно!
Не сокращай себе жизни. Охотно тебя отпускаю.
Вот что ты сделаешь: бревен больших нарубивши, в широкий
Плот их сколотишь, помост на плоту там устроишь высокий,
Чтобы нести тебя мог через мглисто-туманное море.
Я ж тебя хлебом, водою и красным вином на дорогу
Щедро снабжу, чтобы голод они от тебя отвращали.
В платье одену тебя и пошлю тебе ветер попутный,
Чтобы вполне невредимым ты прибыл в отцовскую землю,
Если того пожелают царящие в небе широком
Боги, которые выше меня и в решеньи и в деле.

(...) рвешься ты духом в родимую землю,
Чтобы супругу увидеть, по ней ты все время тоскуешь.
Право, могу похвалиться, - нисколько ни видом, ни ростом
Не уступлю я супруге твоей. Да и можно ль с богиней
Меряться женщине смертной земною своей красотою?

(Гомер "Одиссея", песнь 5-я)

Одиссей ответил нимфе:

Не рассердись на меня, богиня-владычица! Знаю
Сам хорошо я, насколько жалка по сравненью с тобою
Ростом и видом своим разумная Пенелопея.
Смертна она - ни смерти, ни старости ты не подвластна.
Все ж и при этом желаю и рвусь я все дни непрерывно
Снова вернуться домой и день возвращенья увидеть.

На следующее утро Калипсо дала Одиссею медный топор, после чего Одиссей сделал себе плот, на котором пустился в путь.
Посейдон, узнав об освобождении Одиссея, разгневался и послал страшную бурю.

Одиссея, борющегося с бурей, увидела богиня Левкофея:

Стало ей жаль Одиссея, как, мучась, средь волн он носился.
Схожая летом с нырком, с поверхности моря вспорхнула,
Села на плот к Одиссею и слово такое сказала:
"Бедный! За что Посейдон, колебатель земли, так ужасно
Зол на тебя, что так много несчастий тебе посылает?
Но совершенно тебя не погубит он, как ни желал бы.
Вот как теперь поступи - мне не кажешься ты неразумным.
Скинувши эту одежду, свой плот предоставь произволу
Ветров и, бросившись в волны, работая крепко руками,
Вплавь доберися до края феаков, где будет спасенье.
На! Расстели на груди покрывало нетленное это.
Можешь с ним не бояться страданье принять иль погибнуть.
Только, однако, руками за твердую схватишься землю,
Тотчас сними покрывало и брось в винно-чермное море,
Сколько возможно далеко, а сам отвернися при этом".
Так сказавши, ему отдала покрывало богиня
И погрузилась обратно в волнами кипевшее море...

Джон Флаксман - Одиссей и Левкофея

Johann Heinrich Füssli - Одиссей и Левкофея

Jean Jules Allasseur - Левкофея

После этого волна разметала плот Одиссея и он был вынужден последовать совету Левкофеи, после чего сел верхом на одно из брёвен, оставшихся от плота. Два дня Одиссея носило по волнам, а на третий день прибило к острову феаков.

ОДИССЕЙ И НАВСИКАЯ

Попавший на Схерию (остров феаков) измученный Одиссей повалился спать под сросшимися оливами, закопавшись в упавшую листву.
Покровительствущая Одиссею богиня Афина решила направить к Одиссею дочь Алкиноя (царя феаков) Навсикаю, "на бессмертных похожую ростом и видом". Афина явилась во сне Навсикае в образе её подруги и призвала с наступлением утра поехать на повозке к реке постирать одежду, чтобы хорошо выглядеть на своей близкой свадьбе.

Проснувшись, Навсикая последовала велению, данному во сне и поехала к берегу моря. Постирав белье, искупавшись и пообедав, Навсикая и её служанки стали играть в мяч. Навсикая - единственная из героинь Гомера, играющая в мяч. По одной из версий, высказанной Агаллидой, Навсикая и была изобретательницей игры в мяч (впрочем, не все античные авторы согласны с Агаллидой).

Не без помощи Афины мяч попадает в воду, девушки дружно вскрикивают и будят Одиссея, который голым выходит из кустарника, прикрываясь веткой. Прислужницы Навсикаи в страхе разбежались при виде голого мужчины, покрытого засохшей тиной, не испугалась лишь Навсикая.

Одиссей обратился к Навсикае, рассказав, что выброшен сюда морем и попросил девушку помочь ему прикрыть наготу и найти город. Навсикая согласилась помочь ему, после чего Одиссей вымылся в реке и одел чистую одежду.

Сделала дочь Эгиоха Зевеса, Паллада Афина,
Выше его и полнее на вид, с головы же спустила
Кудри густые, цветам гиацинта подобные видом.
Как серебро позолотой блестящею кроет искусный
Мастер, который обучен Гефестом и девой Афиной
Всякому роду искусств и прелестные делает вещи, -
Прелестью так и Афина всего Одиссея покрыла.
В сторону он отошел и сел на песок перед морем,
Весь красотою светясь.

(Гомер "Одиссея", песнь 6-я)

Изумлённая красотой Одиссея Навсикая решила, что сон о близкой свадьбе предвещал появление Одиссея: "Если б такого, как он, получить мне супруга, который здесь бы у нас обитал и охотно у нас бы остался!"

После этого Навсикая с сопровождающим её Одиссеем поехали в город, однако потом они расстались по воле Навсикаи, не желающей, чтобы её увидели с незнакомым чужестранцем. Навсикая научила Одиссея, как найти дворец её отца - царя Алкиноя и как вести себя во дворце.

Алкиной, встретившись с Одиссеем, соглашается помочь ему вернуться на родину.

Дочь Алкиноя, красу от богов получившая вечных,
Возле столба, потолок подпиравшего залы, стояла.
На Одиссея она с большим восхищеньем смотрела
И со словами к нему окрыленными так обратилась:
"Радуйся, странник, и помни меня, как вернешься в отчизну.
Мне ты ведь прежде всего спасением жизни обязан".
Ей отвечая, тотчас же сказал Одиссей многоумный:
"Высокодушного дочь Алкиноя царя, Навсикая!
Только бы Зевс-промыслитель, супруг громомечущий Геры,
Дал мне домой воротиться и день возвращенья увидеть,
Там не устану тебе возносить я молитвы, как богу,
В вечные веки: ведь жизнь-то мне, дева, ты сохранила!"

(Гомер "Одиссея", песнь 8-я)

Согласно одному из мифов, в дальнейшем Навсикая стала женой Телемаха - сына Одиссея.

На пиру у Алкиноя певец начинает песнь о Троянской войне и Одиссее. Услышав эту песнь, Одиссей заплакал и признался, что он и есть знаменитый Одиссей и рассказал о своих приключениях.

Алкиной отправляет Одиссея домой с богатыми дарами. Феаки были прекрасными мореходами и корабль феаков мчится так, что даже птицы не могли бы угнаться за ним. Феаки высаживают Одиссея на Итаке. Это видит бог Посейдон - злейший враг Одиссея. Когда корабль, доставивший Одиссея на Итаку, вернулся обратно к острову феаков, Посейдон превратил корабль в скалу. Видя это наказание Посейдона, Алкиной решает: "Если отныне какой-нибудь смертный в наш город приедет, больше не будем его домой отправлять".

Интересные факты о Навсикае:

Древнегреческий драматург Софокл написал не дошедшую до нас трагедию "Навсикая, или Прачки", в которой сам сыграл роль Навсикаи.

Имя "Навсикая" заимствовал у Гомера японский аниматор Хаяо Миядзаки, назвав так главную героиню манги и аниме "Навсикая из долины ветров" (1984).

Спустя 20 лет Одиссей наконец оказывается на Итаке, ему является богиня Афина, которая помогает спрятать сокровища, данные Одиссею феаками. Афина сообщает Одиссею, что уже три года Пенелопу осаждают женихи, которые хозяйничают в доме Одиссея. Чтобы Одиссея не узнали и не убили женихи Пенелопы, Афина изменяет облик героя, прикоснувшись к нему волшебным жезлом:

Сморщилась тотчас на членах упругих прекрасная кожа,
Череп от русых волос обнажился; и все его тело
Сделалось сразу таким, как у самого дряхлого старца.
Мутными стали глаза, такие прекрасные прежде.
Тело рубищем скверным одела его и хитоном -
Грязным, рваным, насквозь прокоптившимся дымом вонючим.
Плечи покрыла большою облезлою шкурой оленьей.
Палку в руки дала Одиссею и жалкую сумку,
Всю в заплатах, в дырах, и перевязь к ней из веревки.

(Гомер "Одиссея", песнь 13-я)

Преображенный герой находит приют у свинопаса Эвмея, у которого Одиссей открывается своему сыну Телемаху (Афина на время возвращает Одиссею прежний облик), приказав ему хранить возращение отца в тайне от всех.

Georges Truffaut. Одиссей и Телемах

Затем Одиссей в образе нищего старика приходит в свой дом, где его узнает только старый пёс Аргус.

В своём доме Одиссей подвергается издевательствам со стороны женихов. Пенелопа, заметив Одиссея, не узнала его и захотела спросить, не слышал ли он что-то о её муже. Пенелопа рассказывает гостю, что уже три года ей удавалось убедить женихов, жаждущих её руки и царского венца, отложить свадьбу под предлогом, что нужно выткать погребальный саван для Лаэрта - отца Одиссея. Однако сотканное за день Пенелопа распускала ночью, пока однажды её не разоблачили.

Одиссей выдает себя за критянина, некогда встречавшего Одиссея и угощавшего его в своем доме. Одиссей утешает Пенелопу и говорит ей, что её муж скоро вернется домой. Пенелопа приказывает своей старой рабыне Эвриклее, няне Одиссея, помыть ноги гостю. Эвриклея узнаёт Одиссея по рубцу на ноге, полученному когда-то на охоте. Однако Одиссей приказывает Эвриклее никому не раскрывать правду.

По внушению Афины Пенелопа решает устроить состязание в стрельбе из лука, победитель которого возьмет её в жены. Стрелять предстоит из лука Одиссея (этот лук в своё время принадлежал Гераклу), чтобы стрела прошла через 12 колец.

Никто из женихов не может даже надеть тетиву на лук, после чего Телемах убеждает Пенелопу вернуться к себе, а сам дает попробовать пройти испытание своему отцу. Одиссей натягивает тетиву на лук, стреляет и стрела проходит через 12 колец.

После этого Одиссей открывает женихам своё настоящее имя и вместе с Телемахом они убивают всех женихов. Афина возвращает Одиссею его прежний облик и он идёт к Пенелопе, которая всё ещё не может узнать его. Обиженный Одиссей говорит жене:

"Странная женщина! Боги, живущие в домах Олимпа,
Твердое сердце вложили в тебя среди жен слабосильных!
Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла б
Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,
Он наконец на двадцатом году воротился б в отчизну.
Вот что, мать: постели-ка постель мне! Что делать, один я
Лягу. У женщины этой, как видно, железное сердце!"

(Гомер "Одиссея", песнь 23-я)

На что Пенелопа отвечает:

"Странный ты! Я ничуть не горжусь, не питаю презренья
И не сержусь на тебя. Прекрасно я помню, каким ты
Был, покидая Итаку в судне своем длинновесельном.
Ну хорошо! Постели, Евриклея, ему на кровати,
Только снаружи, не в спальне, которую сам он построил.
Прочную выставь из спальни кровать, а на ней ты настелешь
Мягких овчин, одеялом покроешь, положишь подушки ".
Так сказала она, подвергая его испытанью.

Тогда Одиссей рассказывает, что невозможно перенести кровать, т.к. он сам сделал её на верхушке ствола огромной оливы. Лишь спилив ствол оливы, можно сдвинуть кровать с места.

После этого Пенелопа понимает, что перед ней действительно её муж.

Кончается "Одиссея" Гомера тем, что Афина устанавливает мир между Одиссеем и родственниками убитых женихов.

ПЕРСПЕКТИВЫ ОДИССЕЯ

Однако приключения Одиссея на этом на заканчиваются, т.к. он должен совершить еще одно путешествие, предсказанное ему прорицателем Тиресием:

Снова отправься
Странствовать, выбрав весло по руке, и странствуй, доколе
В край не прибудешь к мужам, которые моря не знают,
Пищи своей никогда не солят, никогда не видали
Пурпурнощеких судов, не видали и сделанных прочно
Весел, которые в море судам нашим крыльями служат.
Признак тебе сообщу я надежнейший, он не обманет:
Если путник другой, с тобой повстречавшийся, скажет,
Что на блестящем плече ты лопату для веянья держишь, -
Тут же в землю воткни весло свое прочной работы,
И кабана, что свиней покрывает, быка и барана
Жертвой прекрасной зарежь колебателю недр Посейдону, -
И возвращайся домой, и святые сверши гекатомбы
Вечно живущим богам, владеющим небом широким,
Всем по порядку. Тогда не средь волн разъяренного моря
Тихо смерть на тебя низойдет. И, настигнутый ею,
В старости светлой спокойно умрешь, окруженный всеобщим
Счастьем народов твоих.

(Гомер "Одиссея", песнь 11-я).

Согласно одному из мифов, Телегон (сын Одиссея и Цирцеи) отправился на поиски отца. Пристав к Итаке и не узнав, что это за остров, Телегон нападает на пасущиеся здесь стада. Одиссей вступает в бой с Телегоном, однако сын убивает отца копьем с наконечником не из металла, а из шипа ската. Узнав горькую правду, что он убил отца, Телегон берет в жены Пенелопу. Цирцея дарит Телегону и Пенелопе бессмертие и переносит их на острова блаженных. Таким образом, Пенелопа оказывается в посмертии связана вовсе не с Одиссеем. Древнегреческая мифология знает подобные удивительные случаи: например, Ахилл оказался в посмертии связан с Медеей, несмотря на то, что даже не встречался с ней при жизни.
В "Одиссее" Гомера также есть намёк на то, что Пенелопа - вовсе не вторая половинка Одиссея, ведь она не узнает Одиссея после его возвращения, а испытывает на знание тайны

Отважного Одиссея иногда считали сыном Сизифа, который соблазнил Антиклею ещё до брака с Лаэртом, а по некоторым версиям, Одиссей — внук Автолика, "клятвопреступника и вора", сына бога Гepмеса, унаследовавший их ум, практицизм и предприимчивость.

Бартоломеус Шпрангер, Афина и Гермес, плафон, роспись

Агамемнон, предводитель греков, возлагал большие надежды на изобретательность и ум Одиссея. Вместе с мудрым Нестором Одиссею было поручено уговорить великого воина Ахилла принять участие в Троянской войне на стороне греков, а когда их флот застрял в Авлиде, именно Одиссей обманом убедил жену Агамемнона Клитемнестру отпустить в Авлиду Ифигению под предлогом ее бракосочетания с Ахиллом. В действительности же Ифигения предназначалась в жертву Артемиде, которая иначе не соглашалась обеспечить греческим кораблям попутный ветер.

Жак Луи Давид, Агамемнон не отдает Ифигению в жены Ахиллесу

Это Одиссею пришла в голову затея с Троянским конем, принесшая ахейцам победу. Греки сделали вид, что сняли осаду с города, и вышли в море, оставив на берегу огромного пустотелого коня, внутри тела которого спрятался отряд воинов под предводительством Одиссея. Троянцы, радуясь уходу ахейцев, втащили коня в город.
Они решили преподнести статую в дар Афине и обеспечить городу покровительство богов. Ночью через потайную дверцу из коня высыпали вооруженные ахейцы, перебили стражу и открыли ворота Трои.

Джованни Доменико Тьеполо, Шествие троянского коня в Трою

Отсюда древняя поговорка: "Бойся ахейцев (данайцев), дары приносящих", и выражение "Троянский конь". Троя пала, но жестокая резня, учиненная греками, вызвала сильнейший гнев богов, особенно Афины, ведь любимицу богов Кассандру изнасиловали в ее святилище.

Аякс стаскивает Кассандру с Палладиума на глазах у Приама, Помпеи, дом Менандра

Странствия Одиссея были любимой историей греков и римлян, которые называли его Улиссом. Из Трои Одиссей взял курс на Фракию, где потерял много людей в сражении с киконами. Затем буря отнесла его к земле лотофагов ("питающихся лотосом"), чья пища заставляла пришельцев забыть о родине.

Judson Huss, Лотофаг

Позже Одиссей попал во владения циклопов (киклопов), оказавшись пленником одноглазого Полифема, сына Посейдона. Однако Одиссей и его спутники сумели избежать неминуемой гибели.

На острове повелителя ветров Эола Одиссей получил подарок — мех, наполненный попутными ветрами, но любопытные мореходы развязали мех и ветры разлетелись во все стороны, перестав дуть в попутном направлении.
Затем на корабли Одиссея напали лестригоны, племя великанов-людоедов, но герою удалось добраться до острова Эя, владения волшебницы Цирцеи (Кирки).

С помощью Гермеса Одиссей смог заставить волшебницу вернуть человеческий облик членам его команды, которых она превратила в свиней.

Далее, по совету Кирки, он посещает подземное царство мертвых, где тень слепого прорицателя Тиресия предупреждает отважного Одиссея о грядущих опасностях.

Роспись на вазе, Одиссей и Тиресий

Покинув остров, корабль Одиссея поплыл мимо побережья, где сладкоголосые сирены своим дивным пением завлекали моряков на острые скалы.

Герой приказал спутникам залепить уши воском, а себя привязать к мачте.

Счастливо миновав блуждающие скалы Планкты, Одиссей потерял шесть человек, которых утащила и сожрала шестиголовая Скита (Сцилла). На острове Тринакия, как и предсказывал Тиресий, голодные путешественники соблазнились тучными стадами бога солнца Гелиоса. В наказание эти моряки погибли от бури, насланной Зевсом по просьбе Гелиоса.

Статуэтка с острова Милос, Vв. до н.э. Сцилла

Оставшийся в живых Одиссей чуть не был проглочен чудовищным водоворотом Харибдой.

Джером Делакруа, Сцилла и Харибда

Иоганн Генрих Фюссли, Одиссей перед Сциллой и Харибдой

Обессилевшего от истощения, его прибило к острову волшебницы Калипсо, которая выходила его и предложила вступить в брак.

Но даже перспектива бессмертия не соблазнила Одиссея, рвавшегося на родину, и через семь лет боги заставили влюбленную нимфу отпустить путешественника. После очередного кораблекрушения Одиссей, с помощью Афины приняв вид нищего старика, вернулся домой, где долгие годы его ждала жена Пенелопа.

Осаждаемая знатными женихами, она тянула время, объявив, что выйдет замуж, когда закончит ткать саван для своего свекра Лаэрта.

Однако по ночам Пенелопа распускала сотканное за день. Когда служанки раскрыли ее тайну, она согласилась выйти замуж за того, кто сможет натянуть тетиву боевого лука, принадлежащего Одиссею. Испытание выдержал неизвестный нищий старик, который, сбросив рубище, оказался могучим Одиссеем.

После двадцати лет разлуки герой обнял свою верную Пенелопу, которую Афина перед встречей наградила редкой красотой.

По некоторым версиям мифа, Одиссей, неузнанный, пал от руки Телегона, своего сына от Цирцеи (Кирки), по другим — мирно почил будучи в преклонном возрасте.

Навсикая — дочь царя феаков Алкиноя и Ареты. Афина, явившаяся во сне к Навсикае, велела ей идти утром с рабынями на берег моря. Там Навсикая нашла потерпевшего кораблекрушение Одиссея, одела его и послала в дом своего отца. Она надеялась, что привлекший ее сердце герой станет ее супругом. Когда же Навсикая узнала о желании Одиссея возвратиться на родину, она, прощаясь с ним, просила, чтобы он помнил о той, которая спасла ему жизнь. Послегомеровские мифы связывают дальнейшую судьбу Навсикаи с Телемахом, женой которого она стала.

Старая няня узнаёт Одиссея по шраму на ноге.

Ученые разгадали тайну местоположения легендарной Итаки

Группа британских ученых, возможно, решила одну из загадок древней Греции, собрав свидетельства о месторасположении легендарной Итаки, где жил Одиссей - царь этого острова и главный герой одноименного эпического произведения древнегреческого поэта Гомера. "Обнаружить Итаку - это все равно, что отыскать древнюю Трою, развалины которой были найдены на побережье Малой Азии более века назад", - считает один из авторов поисковых работ, археолог Роберт Биттлстоун, страстный поклонник Гомера.

Согласно местным преданиям, царство Итака находилось на острове в Ионическом море, которое и сейчас носит это имя. Однако современная Итака находится к востоку от группы ближайших к ней островов, а Гомер писал, что она располагалась к западу. По словам Биттлстоуна, все предыдущие попытки обнаружить остров исходили из предположения, что Итака все еще является островом, хотя контуры ни одного из современных греческих островов не совпадали с описанием, данным в эпосе Гомера.

"Все исследователи предполагали, что пейзажи, которые они видят перед собой, - те же самые, что были в бронзовом веке, - пояснил британец. - А если долины, описанные Гомером, не совпадают с современными, то, говорят они, возможно, Гомер описал их неправильно".

Однако, Биттлстоун утверждает, что древнегреческий поэт был прав. Итака - уже больше не самостоятельный остров, а полуостров, присоединенный к соседнему острову. Наложив маршруты Одиссея, описанные в эпосе Гомера, на карту Ионического моря, полученную со спутника, британский ученый пришел к выводу, что гомеровская Итака находилась в Палики, оконечности греческого острова Кефалиния.

После экспедиций в западную часть Греции и компьютерного анализа литературных, геологических и археологических данных с использованием, в том числе, самых передовых спутниковых технологий и трехмерной визуализации, разработанной НАСА, британский архитектор нашел порядка 70 свидетельств, ведущих именно в Кефалинию.

При поддержке профессора Кембриджского университета Джеймса Диггла и геолога из Эдинбургского университета Джона Андерхилла Биттлстоун опубликовал книгу, в которой утверждается, что Одиссей жил на земле, которая ныне стала частью острова Кефалиния, расположенного к западу от современной Итаки. В научном труде говорится, что почти все 26 мест, детально описанных Гомером, можно обнаружить сегодня в северной части Палики и в окрестностях. "Топография гомеровского острова подходит этой местности "как перчатка", - заявил Биттлстоун.

Исследования показывают, что Палики в прошлом был отдельным островом. Со времен Гомера землетрясения вызвали массивные сдвиги, в результате чего узкий пролив, отделявший его от острова Кефалиния, был завален камнями с окрестных гор. Кефалиния и другие ионические острова Греции расположены как раз над местом, где европейская тектоническая плита сталкивается с африканской. Землетрясения магнитудой 7 баллов и выше происходят в этом регионе в среднем раз в 50 лет. По словам Андерхилла, "в результате подземных толчков Кефалиния поднялась из моря более чем на 5 м".

Профессор Диггл уже заявил прессе: "Это открытие произведет революцию в понимании древнего мира". Тем не менее, группе во главе с Биттлстоуном предстоит еще большая работа, чтобы доказать, что Палики - это бывший остров, на котором завершил свое 10-летнее путешествие из Трои легендарный Одиссей.

В течение двух предстоящих лет археологи продолжат геологические исследования, а в 2008 году планируют начать там археологические раскопки, пытаясь найти дворец Одиссея и развалины города Итака. Никто, конечно, не может быть пока уверенным в том, что Одиссей и его город реально существовал, передает ИТАР-ТАСС. Но открытие в 1870 году известных по греческому эпосу руин древней Трои, у стен которой вели сражения Одиссей и другие знаменитые греческие герои, заставляет ученых поверить в то, что поэмы Гомера - нечто большее, чем просто легенда.

Оригинал сообщения находится на сайте "